Белой девицей
Гордая птица
Вмиг обратилась
К низким спустилась,
И преступленью возмездьем явилась…
«Собрания сочинений Благословенного Века»
Ихар Доггенс
Гордая птица
Вмиг обратилась
К низким спустилась,
И преступленью возмездьем явилась…
«Собрания сочинений Благословенного Века»
Ихар Доггенс
Ма’енна плакала. Андерс не был знаком с этой женщиной, но то, что ему удалось о ней узнать от Мерриль, которая с теплотой отзывалась об изгнанной долийке, заставило его посочувствовать матери Килони. Никто не мог предположить, что ждало их в Тирашане. Никто абсолютно не знал, что затевают эльфы. Известно было только одно, Килони Даралл – упрямая сумасбродка, и даже слезы матери не могли ее разубедить в собственной правоте.
Впрочем, как и все остальное.
Андерс пытался поговорить с девушкой, но всяческие разговоры о целесообразности ее решения упрямица игнорировала, и начинала вновь с ним общаться только тогда, когда тема была отстраненная. Мужчина не мог упрекнуть себя в том, что он мало старался убедить Даралл. Нет. Но неизвестно почему он обнаруживал у себя тайную радость, когда Килони в очередной раз задирала нос и переставала с ним разговаривать. Было в этом что-то от самобичевания.
Командор Геоганн похоже знал свою дочь лучше всех остальных и после первого ее отказа больше не пытался разубедить девушку в чем либо. Видимо, понимал бесполезность.
Так или иначе никто не смог переубедить Килони, и уже через полчаса после агрессивных переговоров на балконе, она, Один, загруженный провиантом и другим скарбом, а также Мерриль с Андерсом уже стояли у главных ворот Вейсхаупта, медленно открывавшихся перед долийцами.
Даралл нервно сжимала посох, Мерриль задумчиво молчала, хмуря тонкие брови, Один ругался, гораздо более грязно, чем недавно себе позволяла Килони. Андерс смотрел на своих спутников и чувствовал что-то вроде признательности. Как бы сильно он не страшился жертв, он не хотел идти в Тирашан один. Если конечно долийцы доведут их до Тирашана.
Ворота, скрипя петлями, распахнулись, часовые высоко на стенах крепости нацелили свои арбалеты на Хранительницу, а она неспешно прошлась со своего места к четверке, выходящей из ворот, и…сделала поклон.
Мерриль вытаращила глаза, что не ускользнуло от внимания Андерса. Мужчина понял, что это, скорее всего, что-то нетипичное для Хранителей, или просто для долийцев.
Килони сдержанно кивнула, и пошла вперед. Каждое ее движение отдавало ледяной яростью и уверенностью.
«Почему она так себя ведет?» Мысленно поинтересовался Андерс.
«Этому есть справедливое объяснение» ответил уверенно дух, где то на задворках его сознания.
Мужчина шагнул вперед и чуть не наступил на шустрого серого зверя, спешащего за Стражницей. Сначала маг решил, что это был щенок мабари, но потом, по всем признакам определил в животном кошку, и невольно улыбнулся.
Когда-то он читал об андерфелских кошках, и не смотря на свою формальную принадлежность к ферелденцам восхищался отнюдь не собаками, а именно этими пушистыми усатыми существами. Он прибавил шагу и оказался бок о бок с Килони, которая уже подхватила мурчащую кошечку на руки.
- Как ее зовут? – мягко спросил маг, протягивая руку, чтоб погладить зверя. Внутри у него что-то потеплело.
-Гвимявьера, - буркнула Килони, но все же оттаяла, добавив, - и имя у нее не странное.
- Конечно, нет, - заверил мужчина, ласково поглаживая крупную голову андерфелской котяры. Та мявкнула, чем обрадовал Андерса еще больше, вызвав краткую улыбку в глазах его собеседницы.
***
Долийцы держались отстраненно и вежливо, лагерь свой ставили чуть поодаль от бивака четверых. Единственным разом, когда они говорили с ними, было упоминание Охотника о семидневном пути до Леса. На самом деле, это было странно, потому как Андерс все же немного понимал в географии Тедаса, благо во время карцера магам в Ферелденском Круге давали почитать полезные книги…так вот, это было странно, потому как Тирашан находился довольно далеко от Вейсхаупта, и за неделю до него мог добраться разве что голый эльф на неваррском коне. Но тем не менее, эльфы твердили, что путь будет короток. Они избегали людных поселений по дороге и шли целыми днями без остановок. Привал устраивали на всю ночь. И хотя четверка выходцев из крепости вели дозор, по утру у Андерса, да и не только у него, складывалось впечатление, будто проснулись они уже в другом месте. Останавливались в одном, а, проснувшись, обнаруживали совершенно другое.
На всем протяжении пути Шандра периодически интересовалась здоровьем путников и предлагала ту или иную помощь, от которой Килони всякий раз отказывалась, ни у кого не спрашивая согласия.
Хотя пару раз Андерс, исключительно чтоб поставить девицу на место, принимал предложения Хранительницы, после чего выдерживал долгий и полный ненависти взгляд Килони, а затем начинал говорить о кошках. Даралл сразу смягчалась. Однако, все эти странные взаимоотношения долийцев со Стражницей вызывали у мага неподдельный интерес, который утолять никто не удосуживался.
До определенного момента.
То была шестая вечерняя стоянка, на открытой равнине с сухой и пожухлой травой, совсем недалеко от Тирашана.
Андерса мучала бессонница, а точнее кошмары во сне и он ходил, неподалеку от лагеря, стаптывая сапоги и пиная ими камушки. Таким занятием маг был увлечен поболее двух часов, за время которых на долы опустилась глубокая ночь, а в небе зажглись звезды. На самом деле, мужчина почти автоматически рыхлил ногами землю, размышляя о том, что с ним происходило.
«Кто же хотел разъединить нас?» снова и снова допытывался маг у самого себя.
Справедливость отвечал односложно, «Не знаю», «не чувствую», только вот с каждым разом в его ответах ощущалось раздражение.
«Демон? Маг? Кто…это, то ты можешь сказать?»
«Не уверен» говорил Справедливость.
«Глупости. Ты просто почему-то не хочешь говорить мне…» упорствовал Андерс, не обращая внимания на возрастающую головную боль из-за злости духа.
«Я бы сказал! Если б знал. Ложись спать.» примирительно просил его внутренний союзник, но мужчина не уступал.
В конце концов, он довел себя до мигрени, такой, что ноги дрожали и подкашивались, и только тогда здравый смысл в нем победил любопытство. Справедливость ощущался нечетко, словно бы метаясь по его телу, с намереньем расшатать изнутри. Маг корил себя за упрямство, возвращаясь к биваку, где все уже должны были спать, как услышал кое-что.
Что-то, чему никто не должен был стать свидетелем.
- Lethalin моя… - надрывным голосом говорила Шандра, - я все отдам, все, лишь бы…
- Не стоит распинаться, я все равно тебе не верю, - холодно отвечала ей Килони.
Голоса доносились из-за негустого собрания кустов, там где тек ручей, в котором долийцы набирали воду для похлебок. Андерс застыл на месте, не в силах сдвинуться обратно, чтоб не подслушивать чужих разговоров. Справедливость в нем возмущенно зашумел, но маг не обратил на него внимания, и стал медленно подкрадываться к источнику звука.
- Abellas, da’len! Ты думаешь, я не жалела? Думаешь я не горевала по нему?! Я совершила преступление, lethalin, но я раскаиваюсь…
- Нет тебе прощения, - голос Килони был резок, как никогда. Андерс подполз на карачках поближе, и ему стала видна удивительная картина: Килони, в ночных одеждах стояла у догорающего костра, в свете которого ее глаза светились необычайно, и нельзя было понять от слез или от гнева. Рядом с нею на коленях ползала Шандра, целуя подол ее одеяния.
- Прости, прости… - пролепетала Хранительница. Даралл одернула свое платье и посмотрела на Танадриель с презрением:
- Ты у матери моей должна просить прощенья! Она страдала больше всех нас…как ты вообще могла так поступить, старая бессердечная ведьма?! Гордость твою задели!? Отняли у тебя Дитя Танадрила! – издевательски произнесла девушка, - Валеден не был твоей собственностью, он мог жить, как пожелал бы! И он желал стать Стражем, а не владеть твоим жалким Кланом…
- Не говори так, - шептала Шандра, светя безумными глазами, - ты не имеешь права так говорить, ты должна простить меня…
- Я ничего тебе не должна! Это ты должна. По гроб жизни будешь должна и мне, и отцу, и маме, за то, что мы пережили…. Ты отсекла от нас то, чем мы больше всего дорожили. Валеден, мой бедный, хороший Валеден…
Обе женщины пребывали в столь истерическом состоянии, что Андерс уже подумывал о том, чтобы вмешаться. Слишком уж бешенным взглядом сверлила Шандра свою внучку.
- Он обещал мне стать Главой Клана, - взвизгнула старая долийка, поднимаясь с земли, и угрожающая темнота стала сгущаться вокруг нее, - а твой грязный shemlen-отец увел его вместе со шлюхой-матерью! Ты-то понимаешь, как они все меня предали?! Понимаешь, что я терпела шестнадцать лет?! Я терпела, я молилась Mhital, чтоб она вернула Валедена, чтоб она вернула ему разум… А потом я вдруг узнаю, что этот паршивец собирается стать Стражем! Я не могла поступить иначе. Твой брат заслужил смерть.
- Смерть?! Смерть!? – Килони захохотала. Андерс вдруг отчетливо ощутил, как трепещет от негодования он сам, вместе со Справедливостью. «Помоги ей! Ей это нужно»
Смех девушки перешел в сдавленные всхлипывания, когда она накрыла лицо руками.
- Ты только что клялась, что исправилась… - выдавила из себя Килони, - ты никогда не поймешь, что натворила. И будешь творить только больше бед.
- Нет, нет…милая моя lethalin… - Шандра казалось вот-вот разорвётся от противоречивых чувств, - я сожалею, я ужасно сожалею… abellas… Все что я сказала бесполезная ложь! Я так люблю тебя, моя da’len!
- Ты никого не любишь, кроме своих демонов. Тебя только Создатель может простить… - фыркнула Даралл, возвращаясь к своей насмешливой манере. Как оказалось, для Танадриель это стало последней каплей.
- Замолчи, безмозглая… ты не знаешь, что я могу…- зашипела эльфийка не своим голосом, преображаясь. По телу ее заплясали темно-кровавые всполохи и трещины, когда она как безумная вцепилась зубами себе в ладонь, и все это напомнило Андерсу что-то такое до боли противное, что он не выдержал.
- Прекратите! – он покинул свое жалкое укрытие, и уверенным шагом направился к женщинам, доставая из-за спины посох. Справедливость в нем немного испугался решительности, с которой маг собирался колдовать, но Андерс не сомневался. Он был нужен, прямо сейчас, иначе могло свершиться преступление.
- Прекратите! – повторил он отрезвляющим голосом, подойдя вплотную к Килони, стоявшей ближе к нему, чем Хранительница. Шандра, глаза которой из сапфировых, стали ярко-красными, гадостно хихикнула и, без помощи посоха, взмахнула руками собирая заклинание. Она вдруг стала такой отвратительно грязной, такой полной магии крови, что лицо мужчины перекосило от отвращения.
Килони непроизвольно вцепилась в мантию Андерса, прижимаясь к нему, испуганно и робко. Она не ожидала такого от своей бабки, и у нее не было посоха, максимум на что она была способна, так это создать взрыв разума. Мужчина приготовился атаковать Танадриель, стараясь не слушать мольбы Справедливости. Но тут Килони вдруг поняла, чего будет стоить ему колдовство. А поняв, с силой выхватила посох.
- Даже не думай, я не позволю, - грозно произнесла она, отталкивая мага в сторону, и обернулась к Хранительнице. Танадриель взмахнула руками, пытаясь заставить кровь в жилах девушки вспениться, но Килони вовремя создала барьер и решительно метнула в Хранительницу клубок молний. Та взвыла, заколыхавшись всем своим окутанным дымкой телом. Из этой дымки уже начали появляться какие-то странные жгутоподобные отростки, обвязывающие тело Шандры и делающие его похожим на…дерево?!
- Сейчас же остановитесь! - Андерс крикнул на пределе своих связок, стараясь сдержать Справедливость внутри себя, и Килони, уже твердо намеревающуюся убить свою бабку. Но Шандра, больше походящая уже на гигантский багряно-черный сильван злобно расхохоталась и сделала взмах лапищей, и поднимая в воздух хлысты своих пальцев, которые мощной волной ударили Килони по рукам. Так сильно, что девушка выронила посох и упала наземь. Андерс подскочил к ней, помогая подняться, и увидел, как темные синяки на запястьях Даралл начинают двигаться и меняться под ее бледной кожей, поддаваясь воздействии черной магии. Кровь закипала… Мужчина взревел, как зверь, чувствуя настоящую Месть, рвущуюся наружу, чтоб предотвратить этот кошмар.
- Остановитесь… - в последний раз заорал он, уже не слыша себя. Казалось, он точно знал, что больше уже не сможет держаться, но тут Килони вцепилась ему в руки, заглядывая в глаза и он…просто не смог обратиться. Она надеялась на него, нуждалась в нем, все это было в ее глубоких сапфирах.
Маг протянул руку и силой мысли заставил посох подтянуться к нему. А затем, собравшись с силами, метнул конус пламени прямо в извивающуюся фигуру Шандры, по другую сторону костра от них.
Бешенный сильван загорелся. Крона его, когда-то бывшая массивной короной седых волос, превратилась в пылающий факел, руки-корни оборотня возделись к голове и Хранительница до ужаса комично запрыгала, замахала ветвями, стараясь сбить пожар. Вокруг собирались демоны – слишком много крика и эмоций было здесь.
Маг выстрелил еще одним потоком пламени, чувствуя, как покидают его последние силы.
Хранительница визжала так, что можно было перебудить не только весь лагерь, но и мертвых, лежащих под землей со времен Первого Мора. Андерс и не подумал ее тушить, но подоспевшие долийские маги все же сделали это. Они запрыгали вокруг стремительно уменьшающегося дерева, откуда-то появился лед, кто-то поспешил к воде…
Мужчина уже почти не чувствовал головной боли, только неприятную опустошенность и мрачное удовлетворение. Демоны шептали ему что-то, кто-то рядом голосом Мерриль кричал и распоряжался, со знанием дела, видимо, накопленным за годы путешествия с Хоуком. Но он, Андерс, видел перед собой только заплаканное лицо Килони, которая все еще испуганно прижималась к нему и дрожала.
- Все хорошо… - беззвучно повторял маг.
***
Они так и не смогли нормально уснуть этой ночью.
Шандра не погибла, но почему-то ее клан не слишком печалился ни по поводу ее нападения, ни по поводу пламени Андерса, воспринимая все это как должное. Никто даже слова упрека не сказал, словно все ополоумели. Какой-то маг, видимо следующий по главенству за Хранительницей, сказал, что нужно идти в Тирашан и дальше, как завещали духи. Мерриль, которая, похоже, единственная сохраняла трезвый ум, отослала его проспаться и распоряжалась теперь, как лечить старуху, давая указания даже Одину, бродившему среди эльфов как неприкаянный.
Килони и Андерса никто старался не трогать, они так и сидели у костра. Молча. Только теперь магесса пришла в себя и потихоньку лечила их обоих. Маг был бы рад, да только в нем не осталось магии ни на йоту, и даже несколько порций лириума не изменили положения дел. Справедливость молчал, ощущаясь очень плохо.
Порой в голову мага приходили мысли о том, что это было неслучайно. Он оказался в том месте, в то время. И теперь хотя и спас Килони, находился в весьма плачевном состоянии, что не могло не понравиться тому таинственному недоброжелателю. Когда же маг спрашивал, не могла ли Шандра быть разделителем, Справедливость слабо, но уверенно отвечал «Нет».
- Ты подслушивал, - спустя несколько часов от начала действа произнесла Килони, вдруг понимая, почему маг пришел к ней на помощь.
- Я…да, - вздохнул мужчина, слегка морщась. Килони погладила его руки, так спокойно и беззастенчиво, будто делала это каждый день всю жизнь.
- Спасибо, - ответила она, - я теперь больше не чувствую злости.
- Злости? – тихо подтолкнул Андерс, стараясь подавить в себе желание сжать ее тонкие пальчики. Чтобы там ни было, а забываться ему не следовало.
- Я должна тебе рассказать. Ты ведь спас меня, но даже не знаешь отчего. Я расскажу, - девушка усмехнулась, глядя в костер, - это не должно быть тайной для моего der Erlöser. Ты уже знаешь, что я рода Танадриель, по матери? Так вот, я не единственный ребенок Ма’енны, ушедший из клана. У меня был брат – Валеден, сильный маг, прекрасно контролировал себя, спокойный, унаследовал множество…хороших талантов от Шандры. Ему было девять, когда он ушел. Отец забрал его в крепость, служкой, но не отдал его в круг, он понимал, что это такое. Вот так Валеден рос среди Стражей и решился стать одним из них. Ему тогда исполнилось двадцать пять, а мне шестнадцать. Я родилась уже в крепости….так вот, Танадриель надеялась, что он вернется. И то что Валеден собрался стать Стражем ужасно расстроило ее планы. Она собиралась произвести над ним utherena, а он решил стать смертным и прожить лишь тридцать лет. Узнав об этом, Шандра…
Килони запнулась. Ей было трудно говорить, но Андерс терпеливо подождал, пока она продолжит.
- Шандра подослала к нему демона Гордыни. Проклятая старуха…Он искушал Валедена во снах, но мальчик никому не говорил об этом, думая, что справиться сам. Гордыня завладела им, объединившись с его душой и нам пришлось…убить его. Правда, сначала он боролся с демоном, прямо как ты, и я пыталась помочь ему. Но это было безнадежно. Мама говорила мне, что лишь не многие могут долго сопротивляться искушению, и лишь тогда когда демон слишком отличается характером от владельца тела. Эти немногие, те кто способны – в основном Стражи. Говорят, отчасти тому виной Скверна, она делает Стражей устойчивее других людей. Поэтому после смерти Валедена я стала Стражницей. И ненавидела Шандру до сегодняшнего дня, а теперь мне… жаль ее. Она потеряла себя, запуталась. Я не хочу также слиться с чужим сознанием.
Оба мага замолчали. Андерс переваривал историю, которую с явным трудом излагала Килони. Рана была совсем свежая, девушке не было даже тридцати, она действительно была юна.
После некоторых раздумий мужчина произнес:
- Знаешь, мы со Справедливостью не слились сознаниями. Возможно, мы действительно слишком разные. Вот уже десять лет как мы еще ощущаем себя отдельными личностями, хотя и не так четко, как раньше.
- Ты сильный, - Килони взглянула на мага и, проморгавший от слез, с силой сжала его руку, которая все еще была рядом с ее ладонью.
- Я просто мало похож на праведного, - усмехнулся маг, стараясь отогнать от себя всяческие ненужные мысли. Килони внимательно вглядывалась в него. Глаза, эти удивительные глаза…
- Пора спать, - внезапно переменилась Даралл, отпуская его руку и встала, - ну или делать вид, что спишь. Завтра я…навещу Шандру. А сейчас уже поздно.
Она ушла ровной целеустремленной походкой, как всегда и даже не обернулась, а Андерс глядел ей вслед и думал, что если бы Справедливость слился с ее душой, то они оба давно бы уже перестали различать грани своих личностей. Слишком они были похожи.
Дух украдким шепотом согласился с магом. В голове Андерса внезапно всплыло воспоминание последнего разговора с Сильвией…
…женщина взмахнула гривой иссиня черных волос, чтоб они не застилали ей глаза, когда она шнуровала свой сапог.
- На этом шнуровка постоянно расходиться. Орлейской работы, никакого от них проку.
- Симпатичные, - усмехнулся Андерс, кивая на золоченый носок обуви. Сильвиа фыркнула, щуря густо насурьмлённые изумруды своих глаз.
- Только не говори, что ты тоже хочешь их стащить. На днях встретила пару старых знакомых, которые буквально обезумели от моих обновок, - женщина растянула пухлые алые губы в улыбке, преображая черные татуировки на щеках на манер хищного оскала.
- Им невдомек, что все это прикрытие. Нат говорит, что раз уж мы затеяли переворот с верхов, нужно выглядеть, как подобает. Не знаю, если б не этот зануда, заявилась бы во дворец в волчьих шкурах, как по-твоему?
- Мне кажется, ты и в них могла бы выглядеть «как подобает», что бы это не значило, - нагло подлизался мужчина. Он меланхолично отхлебнул из кружки эля, под укоризненным взглядом своего старого Командора. Сильвиа закончила с обувью и присела на край скамейки, напротив него.
- И кто это сказал, Андерс или Справедливость? Просто хочется узнать, можешь ли ты все еще бессовестно врать, как прежде.
- Могу, - напряженно ответил маг, потупляя глаза. Пить внезапно расхотелось, да и раньше выпивка не казалась особенно приятной, и он поддаваясь внезапному желанию встал из-за стола.
- Я пришел к тебе за советом, Командор, - он по старой дружбе звал ее так, но сейчас его голос вдруг сделался совсем не дружелюбным, - и все чем ты можешь мне помочь – это вспомнить былые деньки и помахать ножичком над пальцами? Ты же знаешь, что я обо всем этом думаю.
Сильвиа поглядела на мужчину с прежней укоризной и похлопала по столу.
- За выпивку заплачено, запальчивый ты мой. Если тебя теперь так трясет от меня, можешь пить один.
Секунду Андерс размышлял, затем понял что обидел Амелл. Опять. Он уже не раз срывался, за последнюю неделю. Медленно опустившись на старое место маг накрыл лицо руками и вздохнул.
- Прости… но я больше так не могу. Мы оба устали от всего этого.
- Тогда, что я могу вам предложить? Хочешь я убью твое тело здесь и сейчас, безболезненно? – она всегда шутила о смерти, с той же любовной улыбкой с какой говорила о Натаниеле, - Нет… это будет слишком глупо и расточительно. С тебя как зачинщика восстания большой должок. Ты не вправе умереть просто так. Тогда… почему бы тебе не умереть благородно, на благо Тедаса?
- Что так? – недоверчиво поинтересовался Андерс, отнимая руки от лица. Сильвиа смотрела на него со смешанными чувствами, в которых можно было разглядеть и гордость и жалость.
- Ты ведь Страж, милый, сам подумай. Отсюда ты можешь…добраться до Вейсхаупта, да. Это то самое место, чтоб ты смог искупить долги. Чтобы вы оба смогли.
Магесса помолчала немного, а затем вдруг спросила:
- Слушай, как вы все еще различаете друг друга? Я помню Ульдреда, который буквально слился с демоном, и Винн…она ведь под конец жизни уже не различала, чью магию использует. А ты уже почти десять лет видишь грань…
- Это трудно объяснить. Мы соединились, но мы слишком различаемся…мыслим по разному, - в очередной раз вздохнул маг. Стражница подумав, взяла его за руку и крепко переплела свои пальцы с его. В глазах ее стояло сожаление.
- Мне жаль, что я не смогла предотвратить вашей…затеи. Я ведь не думала, что после моего ухода…
- Все в порядке, Командор. Ты и так мне помогла, столько раз, - маг грустно улыбнулся и разъединил руки. Он уходил, с почти твердой уверенностью, что больше никогда не увидит в глазах Сильвии ничего, что могло бы заставить его ненавидеть себя.