A person who puts an end to a funny joke, or line of jokes. When someone tries to be funny but instead stops everyone else from laughing.
Чпок, Холмс!
"29"
читать дальше
Сцена четвертая: в которой Виктор еще не унижен. А может....
Забавно, в такой большой больнице как эта – кабинет глав. врача почему-то был чрезвычайно маленьким. То ли дело было в планировке, то ли в прагматичности предшественника Скобинович но кабинет, в котором первым делом очутился Арго был крохотным, в сравнении хотя бы с ординаторской. Интерны в клинике работали почти в раю – телевизор, холодильник, интернет, индивидуальная душевая кабинка. Глав. врач работала в условиях уборщицы, которую заперли в кладовой.
«Хотя нет, условия прекрасные. На высшем уровне….а вот планировка…»
Виктор изобразил губами ниточками раздражение и хлопнул тростью/хлыстом/указкой себя по руке. Этот жест у него был чем-то вроде официального оглашения неприязни.
А затем, не дожидаясь приглашения, или ускорения реакции застигнутой врасплох Татьяны Семеновны, он сел на край миниатюрного кресла, и изобразил карикатурную изящную расслабленность. Впрочем, также расслаблен может быть и аллигатор, бревном подплывающий к антилопе на водопое.
Скобинович, пару раз хлопнув глазами на внезапно возникшего в кабинете гостя, наконец прокашлялась.
- Простите? Чем обязана?
«Да, папочка, вы не одарили меня семейным сходством. И наверное это к лучшему» с насмешкой подумал Арго, не отрывая матово черных глаз от непонимающего лица глав. врача. Александр Архипович Арго был довольно приземистым, плотно сложенным человеком с красным лицом, непрерывно носящим толстые очки. Сходством с сыном, пожалуй, можно было бы назвать только густую космически-черную шевелюру, и взгляд. Причем именно взгляд, а не глаза – Александр обладал ярко-голубыми софитами, к тому же смотрел на все сквозь толстенные линзы. Виктор обладал прекрасным зрением, доставшимся от матери, и ее же холодными чернущими глазами. Но смотрели оба одинаково властно, только что у младшего Арго ко всему во взоре сквозило пренебрежение.
В остальном Виктор был совершенно не похож на отца. Он был молод и высок, достаточно высок, чтобы входя в кабинет Скобинович слегка нагнуться. Фигура у него была стройная, можно даже сказать атлетически сложенная, какой обладали все мужчины в роду его матери – гречанки Алены Манопулос. Ирония, с какой отнесся бог к браку гречанки с бизнесменом, увлекающимся мифическими названиями затронула Виктора и оставила на нем неизгладимый отпечаток – такого классического грека безусловно приняли бы в аргонавты. К стройному телу его прилагался характерный профиль, безукоризненный золотистый загар, будто бы слегка опаленный солнцем и некая пресловутая гордость. Нет, Виктора скорее забрали в легион Цезаря, чем в аргонавты…он больше походил на римлянина, который сейчас, посетив больницу, словно осматривал свои рабские галеры.
- Я остаюсь вами не узнанным, хотя мы оба хорошо знакомы. По крайней мере, в письменной форме, - произнес своим бархатным тягучим баритоном Виктор. Было в нем что-то такое…неприятное. Словно в процеженное варенье насыпали песку, и он хрустел на зубах, разбавляя и даже уничтожая сладость.
- Погодите… - Скобинович, наконец, поднялась с места и внимательно присмотрелась к нагло развалившемуся в кресле гостю. Арго махнул своей тросточкой как дерижер, подталкивая врачиху к правильной мысли.
- Виктор Александрович, я полагаю? – на глазах бледнея произнесла она. Кажется, осознание личности вошедшего повергло ее в еще больший шок, чем его хамоватость.
- Вы оправдываете мои надежды, Татьяна Семеновна, правда в три десятых медленнее, чем нужно, - змеиной ухмылкой ответил Арго.
- Простите! Я и не узнала…вот незадачка…Почему же о вас секретарь не доложила? – начала бормотать Скобинович, но Виктор прервал ее взмахом руки.
- Первое: извинений не требуется, второе: будьте покойны, я не зверь, третье: секретаря на месте нет, - Арго методично загибал свои длинные тонкие пальцы в черных перчатках. Эти манипуляции гипнотизировали Скобинович сильнее, чем острый взгляд Виктора, - собственно, четвертое: о цели моего прихода. Я собираюсь осмотреть больницу и провести если нужно немного перестановок. Репрессий, так сказать, в замену старого режима. Вам ведь уже известно, о смерти Александра Архиповича?
- Ну конечно, конечно… - запричитала Татьяна Семеновна абсолютно не понимающая, как себя вести с этим субъектом, - такая смерть! Такой человек! Мои соболезнования, я надеюсь…
- Без сантиментов, - едва заметно поморщился Арго, и свои резкие слова усугубил взмахом «волшебной палочки», - я не за сочувствиями пришел, если вы не расслышали цель моего визита.
- Конечно, - повторила Скобинович более твердо, стараясь не вызывать своим лебезением раздражения у нового владельца клиники.
- Ну, вот и замечательно. Для начала, наверное, нужно обсудить, что у вас есть, чего нет и что истинно в полученных мною отчетах. Затем мы проверим ваши слова на практике, - лениво промолвил Виктор, чувствуя себя хозяином положения. Скобинович, с долей подобострастности кивнула. По ее кривому выражению лица было заметно, что ни перед кем стелиться она умела слабо и больше любила подчинять себе. С Арго такого бы не прошло, и она это почувствовала сразу, как молодой человек зашел.
Возникла небольшая напряженная пауза.
- Может быть, вам кофе? – Скобинович начала с того, что ей, кажется, было привычнее всего.
- Двойной, черный, без сахара, - чинно кивнул Виктор и напомнил: - только секретарши вашей на месте нет.
- Сейчас будет, - Татьяна Семеновна на несколько мгновений самолично выскочила из кабинета, как ужаленная, оставив Виктора в некотором презрительном недоумении. Затем она быстро вернулась и ее широкое лицо было еще краснее и суровее, чем обычно.
Пять минут, - брякнула она решительным шагом возвращаясь за свой стол. Но один единственный взгляд на молодого гостя и вся ее решительность куда-то улетучилась. Она потопталась на месте, не решаясь ничего предпринять. Было в том что-то неестественное и даже смешное.
- Сядьте, - раздраженно бросил Арго, рисуя на лице нетерпение. Глав. врач послушно ухнула в кресло, как школьница при директоре, хотя соотношение возрастов здесь было прямо противоположное.
И вот, после некоторого молчания потек деловой разговор. Скобинович поведала о бедности неврологического и венерического отделений, сломанном томографе и, конечно, маленьком кабинете. Виктор слушал с нарочито вежливым вниманием и чиркал нечто на своем i-фоне. Периодически взгляд его скользил по стене за спиной глав. врачихи и касался циферблата круглых дорогих и безвкусных часов. Затем Арго сверялся со своим миниатюрным телефоном и многозначительно покачивал головой, заставляя Скобинович испуганно прерывать свой рассказ.
Когда же односторонняя беседа их в конец истощилась и в дверь кабинета вдруг постучали, Виктор с готовностью встал и насмешливо изрек:
- Кофе, похоже.
Снизойдя до открывания двери, молодой человек столкнулся лицом к лицу со смазливой мордашкой Татьяниной секретарши. Девушка держала в руках поднос «с черным двойным», неизбежно затрясшийся под взглядом Виктора.
- Милейшая, вы опоздали на 25 минут и 4 секунды, - он сверился с телефоном, - кофе, также, как и вы, упраздняется.
- Ч-что? – переспросила секретарша.
- Вы уволены, - любезно пояснил Виктор и торжественно добавил, - вы сегодня первая.
Скобинович за спиной Арго с ужасом и долей злости посмотрела на секретаршу. Та сглотнула и пятясь спиной из кабинета выпустила молодого репрессора.
- Ну что, мы идем? – донесся голос Виктора уже из коридора.
Глав. врач вопреки своим обычным бычьим шагам, засеменила вслед за ним, стараясь сделать все, чтоб после его осмотра в больнице остались не только именные таблички на дверях.
Официальный обход начался с верхних этажей, где располагался кабинет Скобинович, глазное, ЛОР и неврология. Там Виктор по заметной брезгливости пребывал недолго, оценивая все мимолетными взглядами и записывая в телефон. Порой он щелкал камерой какие-то отчеты и даже бейджики врачей, попадавшихся на пути, особенно тех, которые ему чем-то не угодили. Татьяна Семеновна, злая как чёрт на этого недорослого хама, пыталась сгладить ситуацию как могла и всякий раз, переводила внимание Арго с какой-нибудь неурядицы на него самого. И это, пожалуй, была лучшая тактика – больше наследства, больницы и хамства, Виктора интересовала только собственная персона.
Единственное что, у него был тонкий вкус даже на лесть. Простых комплиментов он не принимал, так же как и чересчур вычурных, так что Скобинович приходилось порядком напрягать мозги, чтоб высказать что-нибудь этакое. Врачиха думала, что, наверное, за пятнадцать лет работы в клинике, это было самое серьезное испытание ее проф. способностей.
Такие мысли посещали ее всю дорогу до первого этажа, где размещались столовая, скорая, терапевтическое, реанимация, аптека а также три отдельных корпуса: стоматология, психиатрия и геникология.
Воистину, клиника А. А. Арго была огромна и всеобъемлюща!
Новый хозяин этой огромной клиники, прохаживался по широкому белому коридору с нечитаемо-ужасающим выражением лица. Персонала и пациентов попадалось все меньше, Скобинович заявила ему, что нынче случился обеденный перерыв. Сие откровение вызвало у Арго явное неодобрение и щелчок тросточкой по перчатке.
- Надеюсь на ваше благоразумие и терпение, Виктор Александрович, - умасливала Скобинович, - я много меньше вашего понимаю в поддержании коллективного духа, но перерыв на…
- Ланч, - брезгливо фыркнул Виктор на ходу, впечатывая в пол подошвы дорогущих ботинок.
- Безусловно, ланч, им необходим. Все таки им далеко до вашей трудоспособности, обычным людям нужен…
- Что вам известно о моей трудоспособности? – бархатно хохотнул Арго, щуря темные глаза, - вам известно сколько на дню у меня ланчей?
- Ну, я могу предположить, сколько вы можете себе их позволить, - с кислинкой ответила Скобинович, вымученно улыбаясь.
- Нет, это не в вашей компетенции, предполагать.
- Как вам будет угодно.
Скобинович каким-то образом на своих длиннющих неустойчивых шпильках оказалась впереди широко шагающего Виктора, и будто в музее развела руки, показывая на отремонтированную по европейским стандартам аптеку в конце коридора. Еще издалека Арго заприметил за стеклом истощенное существо – фармацевта, напоминавшего ему, любителю даже в мыслях вешать ярлыки, доподлинную жертву холокоста. К тому же очень маленькую, малолетнюю, можно сказать.
- А это у нас аптека, - без нужды с довольно идиотским выражением лица пробасила Скобинович. Виктор скептически, с как можно большей желчью ответил:
- Прелестно, - он изящно тыкнул тростью в сторону фармацевта, - а это что?
- Простите, но я не «что», а кто, - довольно нагло огрызнулось существо из-под стекла. Одна холеная бровь Арго потянулась вверх и изобразила параболу, явственно выражающую недовольство.
- Вам сколько лет, девочка? Вам разрешают работать родители? Мой отец был сторонник молодых специалистов, но чтоб брать на работу малолеток…
Похоже, аптекарша была задета за больное место.
- Что вы себе позволяете?
- Ничего, собственно говоря, особенного. Только объективное впечатление.
- А не пойти ли вам, со своим впечатлением…
«Малявочка явно зазнается» удивленно подумал Виктор, глядя на возмущенное лицо фармацевта, которая от волнения начала нервно поправлять очки, прямо как его отец.
От такого сравнения, Арго сделалось совсем нехорошо и он заметно напрягся, изобретая витьеватую эпиграмму в ответ нахалке, когда в разговор вмешался кто-то еще.
- Господа! Господа! Как нехорошо ссориться!
Виктор смерил взглядом нового участника сценки, и на этот раз охарактеризовал мягкую фигуру улыбчивой девушки в белом халате, как доброго и безжалостного СС-овца, который (тут воображение Арго разыгралось) мог отдавать приказы издеваться над холокосными. Эта внезапная незнакомка подходила на роль тайной фашистки даже больше, чем солдафонская Скобинович.
- А вы еще кто? – поинтересовался Виктор в своей обычной манере.
- Это наш психиатр, - подала голос Татьяна Семеновна, - познакомьтесь, Виктор Александрович, Алиса Сергеевна Кузнецова, ведущий специалист.
- Да? Никогда бы не подумал, - Виктор еще поиграл бровями, развивая свою мысленную параллель больницы с гетто. Ему так понравилась эта внезапная идея, что он уже собрался высказать нечто подобное вслух, дабы уверить всех в своем чудесном юморе и безраздельном праве издеваться над окружающими.
Но тут что-то произошло. Это «Что-то» весело закричало непонятный и странный набор слов, а затем стукнуло дверьми и так замахало руками, что даже из положения в пол оборота Арго заметил. В желании разглядеть «неизвестное нечто», Виктор повернулся на каблуках и застыл.
Вот так наверное у фашистов выглядели те ненормальные, которых заставляли проводить опыты на военно пленных. Хотя… это существо наверняка не заставляли, таким радостно-безумным был его взгляд. А точнее ее.
- Здрасте, - брякнула странная особа.
Осознать принадлежность к женскому полу у этой особы, Виктору стоило труда. Впрочем, он ни с кем не церемонился, ни с женщинами, ни с мужчинами. Он хотел уже, не разбираясь, сказать только одно волшебную фразу этой…но дело внезапно и очень серьезно осложнилось тем, что Виктор наконец заметил на безумной окровавленный фартук. «Окровавленный» с придыханием прошептал про себя Арго, чувствуя, как знакомый липкий страх забирается ему за шиворот.
- Кто? – только и сумел выдавить он, борясь с подступающим обмороком.
Девушка бросила на него долгий оценивающий взгляд и, производя какие-то неприятные манипуляции с красными перчатками, которых Арго уже не различал, звонко ответила невпопад:
- Взаимно!
На мгновенье воцарилось полнейшее молчание. Арго поспешно вытащил из нагрудного кармана пиджака платок и приложил его к лицу, изо всех сил стараясь выдать головокружение за отвращение. Скобинович начала их представлять друг другу, голосом похожим на скрежетание металла. Все были как-то не в духе:
- Таисия Львовна Бригина, наш, пока еще, патологоанатом, - прогундела глав. врач, - а это Виктор Александрович Арго.
- Да ну? – жизнерадостно воскликнула Бригина, - однофамилец?!
Если б не безумие в глазах докторши, Виктор подумал, что она решила над ним поиздеваться. Но он ведь не был козлищем, он знал, как обращаться с сумасшедшими.
- Сын, - с достоинством произнес он и с трудом, сдерживая шквальный поток язв и рвотный рефлекс, развернулся к Скобинович, - здесь осмотрели. Дальше.
Способность говорить цветастыми фразами отвалилась у него, как хвост у ящерицы. Его извечная гемофобия не давала ему даже мыслить более чем односложно.
- Идемте, - радостно и поспешно ответила Скобинович, и даже под руку его подхватила, уводя от троицы пораженных девушек, смотрящих в след Виктору, он спиной чувствовал, крайне смертежелательно.
Он не остался в долгу и в ответ бросил им через плечо свой фирменный взгляд «№23: тибетская лавина.»
"29"
читать дальше
Сцена четвертая: в которой Виктор еще не унижен. А может....
Забавно, в такой большой больнице как эта – кабинет глав. врача почему-то был чрезвычайно маленьким. То ли дело было в планировке, то ли в прагматичности предшественника Скобинович но кабинет, в котором первым делом очутился Арго был крохотным, в сравнении хотя бы с ординаторской. Интерны в клинике работали почти в раю – телевизор, холодильник, интернет, индивидуальная душевая кабинка. Глав. врач работала в условиях уборщицы, которую заперли в кладовой.
«Хотя нет, условия прекрасные. На высшем уровне….а вот планировка…»
Виктор изобразил губами ниточками раздражение и хлопнул тростью/хлыстом/указкой себя по руке. Этот жест у него был чем-то вроде официального оглашения неприязни.
А затем, не дожидаясь приглашения, или ускорения реакции застигнутой врасплох Татьяны Семеновны, он сел на край миниатюрного кресла, и изобразил карикатурную изящную расслабленность. Впрочем, также расслаблен может быть и аллигатор, бревном подплывающий к антилопе на водопое.
Скобинович, пару раз хлопнув глазами на внезапно возникшего в кабинете гостя, наконец прокашлялась.
- Простите? Чем обязана?
«Да, папочка, вы не одарили меня семейным сходством. И наверное это к лучшему» с насмешкой подумал Арго, не отрывая матово черных глаз от непонимающего лица глав. врача. Александр Архипович Арго был довольно приземистым, плотно сложенным человеком с красным лицом, непрерывно носящим толстые очки. Сходством с сыном, пожалуй, можно было бы назвать только густую космически-черную шевелюру, и взгляд. Причем именно взгляд, а не глаза – Александр обладал ярко-голубыми софитами, к тому же смотрел на все сквозь толстенные линзы. Виктор обладал прекрасным зрением, доставшимся от матери, и ее же холодными чернущими глазами. Но смотрели оба одинаково властно, только что у младшего Арго ко всему во взоре сквозило пренебрежение.
В остальном Виктор был совершенно не похож на отца. Он был молод и высок, достаточно высок, чтобы входя в кабинет Скобинович слегка нагнуться. Фигура у него была стройная, можно даже сказать атлетически сложенная, какой обладали все мужчины в роду его матери – гречанки Алены Манопулос. Ирония, с какой отнесся бог к браку гречанки с бизнесменом, увлекающимся мифическими названиями затронула Виктора и оставила на нем неизгладимый отпечаток – такого классического грека безусловно приняли бы в аргонавты. К стройному телу его прилагался характерный профиль, безукоризненный золотистый загар, будто бы слегка опаленный солнцем и некая пресловутая гордость. Нет, Виктора скорее забрали в легион Цезаря, чем в аргонавты…он больше походил на римлянина, который сейчас, посетив больницу, словно осматривал свои рабские галеры.
- Я остаюсь вами не узнанным, хотя мы оба хорошо знакомы. По крайней мере, в письменной форме, - произнес своим бархатным тягучим баритоном Виктор. Было в нем что-то такое…неприятное. Словно в процеженное варенье насыпали песку, и он хрустел на зубах, разбавляя и даже уничтожая сладость.
- Погодите… - Скобинович, наконец, поднялась с места и внимательно присмотрелась к нагло развалившемуся в кресле гостю. Арго махнул своей тросточкой как дерижер, подталкивая врачиху к правильной мысли.
- Виктор Александрович, я полагаю? – на глазах бледнея произнесла она. Кажется, осознание личности вошедшего повергло ее в еще больший шок, чем его хамоватость.
- Вы оправдываете мои надежды, Татьяна Семеновна, правда в три десятых медленнее, чем нужно, - змеиной ухмылкой ответил Арго.
- Простите! Я и не узнала…вот незадачка…Почему же о вас секретарь не доложила? – начала бормотать Скобинович, но Виктор прервал ее взмахом руки.
- Первое: извинений не требуется, второе: будьте покойны, я не зверь, третье: секретаря на месте нет, - Арго методично загибал свои длинные тонкие пальцы в черных перчатках. Эти манипуляции гипнотизировали Скобинович сильнее, чем острый взгляд Виктора, - собственно, четвертое: о цели моего прихода. Я собираюсь осмотреть больницу и провести если нужно немного перестановок. Репрессий, так сказать, в замену старого режима. Вам ведь уже известно, о смерти Александра Архиповича?
- Ну конечно, конечно… - запричитала Татьяна Семеновна абсолютно не понимающая, как себя вести с этим субъектом, - такая смерть! Такой человек! Мои соболезнования, я надеюсь…
- Без сантиментов, - едва заметно поморщился Арго, и свои резкие слова усугубил взмахом «волшебной палочки», - я не за сочувствиями пришел, если вы не расслышали цель моего визита.
- Конечно, - повторила Скобинович более твердо, стараясь не вызывать своим лебезением раздражения у нового владельца клиники.
- Ну, вот и замечательно. Для начала, наверное, нужно обсудить, что у вас есть, чего нет и что истинно в полученных мною отчетах. Затем мы проверим ваши слова на практике, - лениво промолвил Виктор, чувствуя себя хозяином положения. Скобинович, с долей подобострастности кивнула. По ее кривому выражению лица было заметно, что ни перед кем стелиться она умела слабо и больше любила подчинять себе. С Арго такого бы не прошло, и она это почувствовала сразу, как молодой человек зашел.
Возникла небольшая напряженная пауза.
- Может быть, вам кофе? – Скобинович начала с того, что ей, кажется, было привычнее всего.
- Двойной, черный, без сахара, - чинно кивнул Виктор и напомнил: - только секретарши вашей на месте нет.
- Сейчас будет, - Татьяна Семеновна на несколько мгновений самолично выскочила из кабинета, как ужаленная, оставив Виктора в некотором презрительном недоумении. Затем она быстро вернулась и ее широкое лицо было еще краснее и суровее, чем обычно.
Пять минут, - брякнула она решительным шагом возвращаясь за свой стол. Но один единственный взгляд на молодого гостя и вся ее решительность куда-то улетучилась. Она потопталась на месте, не решаясь ничего предпринять. Было в том что-то неестественное и даже смешное.
- Сядьте, - раздраженно бросил Арго, рисуя на лице нетерпение. Глав. врач послушно ухнула в кресло, как школьница при директоре, хотя соотношение возрастов здесь было прямо противоположное.
И вот, после некоторого молчания потек деловой разговор. Скобинович поведала о бедности неврологического и венерического отделений, сломанном томографе и, конечно, маленьком кабинете. Виктор слушал с нарочито вежливым вниманием и чиркал нечто на своем i-фоне. Периодически взгляд его скользил по стене за спиной глав. врачихи и касался циферблата круглых дорогих и безвкусных часов. Затем Арго сверялся со своим миниатюрным телефоном и многозначительно покачивал головой, заставляя Скобинович испуганно прерывать свой рассказ.
Когда же односторонняя беседа их в конец истощилась и в дверь кабинета вдруг постучали, Виктор с готовностью встал и насмешливо изрек:
- Кофе, похоже.
Снизойдя до открывания двери, молодой человек столкнулся лицом к лицу со смазливой мордашкой Татьяниной секретарши. Девушка держала в руках поднос «с черным двойным», неизбежно затрясшийся под взглядом Виктора.
- Милейшая, вы опоздали на 25 минут и 4 секунды, - он сверился с телефоном, - кофе, также, как и вы, упраздняется.
- Ч-что? – переспросила секретарша.
- Вы уволены, - любезно пояснил Виктор и торжественно добавил, - вы сегодня первая.
Скобинович за спиной Арго с ужасом и долей злости посмотрела на секретаршу. Та сглотнула и пятясь спиной из кабинета выпустила молодого репрессора.
- Ну что, мы идем? – донесся голос Виктора уже из коридора.
Глав. врач вопреки своим обычным бычьим шагам, засеменила вслед за ним, стараясь сделать все, чтоб после его осмотра в больнице остались не только именные таблички на дверях.
Официальный обход начался с верхних этажей, где располагался кабинет Скобинович, глазное, ЛОР и неврология. Там Виктор по заметной брезгливости пребывал недолго, оценивая все мимолетными взглядами и записывая в телефон. Порой он щелкал камерой какие-то отчеты и даже бейджики врачей, попадавшихся на пути, особенно тех, которые ему чем-то не угодили. Татьяна Семеновна, злая как чёрт на этого недорослого хама, пыталась сгладить ситуацию как могла и всякий раз, переводила внимание Арго с какой-нибудь неурядицы на него самого. И это, пожалуй, была лучшая тактика – больше наследства, больницы и хамства, Виктора интересовала только собственная персона.
Единственное что, у него был тонкий вкус даже на лесть. Простых комплиментов он не принимал, так же как и чересчур вычурных, так что Скобинович приходилось порядком напрягать мозги, чтоб высказать что-нибудь этакое. Врачиха думала, что, наверное, за пятнадцать лет работы в клинике, это было самое серьезное испытание ее проф. способностей.
Такие мысли посещали ее всю дорогу до первого этажа, где размещались столовая, скорая, терапевтическое, реанимация, аптека а также три отдельных корпуса: стоматология, психиатрия и геникология.
Воистину, клиника А. А. Арго была огромна и всеобъемлюща!
Новый хозяин этой огромной клиники, прохаживался по широкому белому коридору с нечитаемо-ужасающим выражением лица. Персонала и пациентов попадалось все меньше, Скобинович заявила ему, что нынче случился обеденный перерыв. Сие откровение вызвало у Арго явное неодобрение и щелчок тросточкой по перчатке.
- Надеюсь на ваше благоразумие и терпение, Виктор Александрович, - умасливала Скобинович, - я много меньше вашего понимаю в поддержании коллективного духа, но перерыв на…
- Ланч, - брезгливо фыркнул Виктор на ходу, впечатывая в пол подошвы дорогущих ботинок.
- Безусловно, ланч, им необходим. Все таки им далеко до вашей трудоспособности, обычным людям нужен…
- Что вам известно о моей трудоспособности? – бархатно хохотнул Арго, щуря темные глаза, - вам известно сколько на дню у меня ланчей?
- Ну, я могу предположить, сколько вы можете себе их позволить, - с кислинкой ответила Скобинович, вымученно улыбаясь.
- Нет, это не в вашей компетенции, предполагать.
- Как вам будет угодно.
Скобинович каким-то образом на своих длиннющих неустойчивых шпильках оказалась впереди широко шагающего Виктора, и будто в музее развела руки, показывая на отремонтированную по европейским стандартам аптеку в конце коридора. Еще издалека Арго заприметил за стеклом истощенное существо – фармацевта, напоминавшего ему, любителю даже в мыслях вешать ярлыки, доподлинную жертву холокоста. К тому же очень маленькую, малолетнюю, можно сказать.
- А это у нас аптека, - без нужды с довольно идиотским выражением лица пробасила Скобинович. Виктор скептически, с как можно большей желчью ответил:
- Прелестно, - он изящно тыкнул тростью в сторону фармацевта, - а это что?
- Простите, но я не «что», а кто, - довольно нагло огрызнулось существо из-под стекла. Одна холеная бровь Арго потянулась вверх и изобразила параболу, явственно выражающую недовольство.
- Вам сколько лет, девочка? Вам разрешают работать родители? Мой отец был сторонник молодых специалистов, но чтоб брать на работу малолеток…
Похоже, аптекарша была задета за больное место.
- Что вы себе позволяете?
- Ничего, собственно говоря, особенного. Только объективное впечатление.
- А не пойти ли вам, со своим впечатлением…
«Малявочка явно зазнается» удивленно подумал Виктор, глядя на возмущенное лицо фармацевта, которая от волнения начала нервно поправлять очки, прямо как его отец.
От такого сравнения, Арго сделалось совсем нехорошо и он заметно напрягся, изобретая витьеватую эпиграмму в ответ нахалке, когда в разговор вмешался кто-то еще.
- Господа! Господа! Как нехорошо ссориться!
Виктор смерил взглядом нового участника сценки, и на этот раз охарактеризовал мягкую фигуру улыбчивой девушки в белом халате, как доброго и безжалостного СС-овца, который (тут воображение Арго разыгралось) мог отдавать приказы издеваться над холокосными. Эта внезапная незнакомка подходила на роль тайной фашистки даже больше, чем солдафонская Скобинович.
- А вы еще кто? – поинтересовался Виктор в своей обычной манере.
- Это наш психиатр, - подала голос Татьяна Семеновна, - познакомьтесь, Виктор Александрович, Алиса Сергеевна Кузнецова, ведущий специалист.
- Да? Никогда бы не подумал, - Виктор еще поиграл бровями, развивая свою мысленную параллель больницы с гетто. Ему так понравилась эта внезапная идея, что он уже собрался высказать нечто подобное вслух, дабы уверить всех в своем чудесном юморе и безраздельном праве издеваться над окружающими.
Но тут что-то произошло. Это «Что-то» весело закричало непонятный и странный набор слов, а затем стукнуло дверьми и так замахало руками, что даже из положения в пол оборота Арго заметил. В желании разглядеть «неизвестное нечто», Виктор повернулся на каблуках и застыл.
Вот так наверное у фашистов выглядели те ненормальные, которых заставляли проводить опыты на военно пленных. Хотя… это существо наверняка не заставляли, таким радостно-безумным был его взгляд. А точнее ее.
- Здрасте, - брякнула странная особа.
Осознать принадлежность к женскому полу у этой особы, Виктору стоило труда. Впрочем, он ни с кем не церемонился, ни с женщинами, ни с мужчинами. Он хотел уже, не разбираясь, сказать только одно волшебную фразу этой…но дело внезапно и очень серьезно осложнилось тем, что Виктор наконец заметил на безумной окровавленный фартук. «Окровавленный» с придыханием прошептал про себя Арго, чувствуя, как знакомый липкий страх забирается ему за шиворот.
- Кто? – только и сумел выдавить он, борясь с подступающим обмороком.
Девушка бросила на него долгий оценивающий взгляд и, производя какие-то неприятные манипуляции с красными перчатками, которых Арго уже не различал, звонко ответила невпопад:
- Взаимно!
На мгновенье воцарилось полнейшее молчание. Арго поспешно вытащил из нагрудного кармана пиджака платок и приложил его к лицу, изо всех сил стараясь выдать головокружение за отвращение. Скобинович начала их представлять друг другу, голосом похожим на скрежетание металла. Все были как-то не в духе:
- Таисия Львовна Бригина, наш, пока еще, патологоанатом, - прогундела глав. врач, - а это Виктор Александрович Арго.
- Да ну? – жизнерадостно воскликнула Бригина, - однофамилец?!
Если б не безумие в глазах докторши, Виктор подумал, что она решила над ним поиздеваться. Но он ведь не был козлищем, он знал, как обращаться с сумасшедшими.
- Сын, - с достоинством произнес он и с трудом, сдерживая шквальный поток язв и рвотный рефлекс, развернулся к Скобинович, - здесь осмотрели. Дальше.
Способность говорить цветастыми фразами отвалилась у него, как хвост у ящерицы. Его извечная гемофобия не давала ему даже мыслить более чем односложно.
- Идемте, - радостно и поспешно ответила Скобинович, и даже под руку его подхватила, уводя от троицы пораженных девушек, смотрящих в след Виктору, он спиной чувствовал, крайне смертежелательно.
Он не остался в долгу и в ответ бросил им через плечо свой фирменный взгляд «№23: тибетская лавина.»
@темы: 29, завывание, головная боль, записки сумасшедшего, фантастика
-
-
12.04.2011 в 22:59*жертва холокоста*, *СС-овец *=)
да... Виктор похож на прототипа.