A person who puts an end to a funny joke, or line of jokes. When someone tries to be funny but instead stops everyone else from laughing.
Очередной фик о Вейл Хоук. На этот раз навеян дневным сном.
Предупреждения: вероятно, смерть персонажей, хотя автор не уверен что это действительно случилось. Бггг
Да, еще в отрывках изменяются времена глаголов, как бы показывая, что вот это происходит в конкретный период времени, а вот это....неееет.
читать дальше
Женщина в черных доспехах с холодным лицом и презрительным акцентом отворачивается к стене и задумчиво обхватывает тонкими пальцами свой резкий подбородок. Рядом на столе лежит проткнутая кинжалом книга, раскрытая на последних страницах. А позади, в лучах лунного света, пробивающегося сквозь крохотное оконце под потолком, сидит устало ухмыляющийся гном, давно небритый, слабо водящий руками по подлокотникам своего кресла, будто бы ищущий, за что ухватиться.
- Что-то еще тебе рассказать, Искательница? – надтреснутым голосом спрашивает коротышка.
Темная женщина, да, именно темная, а не облаченная в мрачный металл, смотрит через плечо. На лоб падают короткие волосы, того же цвета, что и собирающаяся вокруг нее темнота, она взъерошивает их и медленно разворачивается к гному.
- Я достаточно слушала твоего вранья, - проговаривает она с характерным орлейским говором, - спрашивать тебя дальше не имеет смысла, ведь ты все равно ничего мне не выдашь.
- Ну, почему же? Ты читала книгу, ты слушала того, кто ее создал…я рассказал тебе, как все было, не приукрашивая… что еще…
- Я не могу поверить в ту Хоук, которую ты мне представил, - пресекает гнома женщина и разрезает воздух рукой, для усиления своих слов, - Защитница Киркволла, всеобщая спасительница, благородная леди… я знаю, что ты лжешь, даже в том, как она выглядит!
- И как же она выглядит по-твоему? Что, грудь-колесом? Широченная челюсть? Кулак размером с мою голову? Три ноги? Драконий хвост? Что, Искательница?.. – скучающе вопрошает коротышка, подперев голову рукой.
Темная женщина сужает глаза и ударяет кулаком по столу. Книга на нем подпрыгивает в воздух.
- Она не похожа на Андрасте. Она не идеал красоты! Я слышала, помимо тебя было много свидетелей, видевших Защитницу…
- И все они, по-твоему, говорили правду, желая похвастаться своим с ней знакомством, - саркастически закончил гном, - она была такой, какой я тебе описал.
- Она была смешной, как мальчишка, бессовестный лжец! – еще один удар кулаком по столу, и темная перчатка ложиться на холодное лицо, искаженное гримасой ненависти, - я не верю, что спорю об этом с таким шутом, как ты…
- Высокая, стройная, блондинка с тонким станом, ярко-зелеными глазами и фамильным посохом висящим за плечом, - упрямо повторяет цитату из книги коротышка, на лице его лезет тень. Женщина в доспехах нервно хмыкает, снова отворачиваясь.
- Такой я ее помню, Искательница. Неужели она позволила бы мне перекроить свою внешность, даже на бумаге?
- Ты можешь внушить это всей стране и даже самому себе, но только не мне, Тетрас, - рычит темная женщина во мрак и оборачивается, сверкая молниями из глаз, - если я скажу, что мы ее нашли, ты продолжишь лгать? Даже встретившись с ней? Будешь?
Мгновенье гном хмуриться. Затем в дверь, спрятанную где-то в полумраке комнаты, кто-то стучит и прерывает их чрезвычайно долгий спор.
- Войдите, - разрешает темная женщина. Яркая полоска света на миг рассекает темноту помещения, и внутрь юркает худой темноволосый паренек в легких доспехах. Его взгляд скользит по лицу гнома в кресле, затем обращается к Искательнице и тут же упирается в пол:
- Д-документы, монна…
- Дай сюда! – женщина раздраженно выдирает из рук молодца бумаги и отправляет того вон взмахом руки. Тот громко вздыхает от радости, и еще раз глядит на коротышку, с интересом и страхом. И, когда взгляд его серых глаз в очередной раз касается лица Тетраса, то - уже разглажено, и нет на нем и следа прежней хмурости, созданной провокацией Искательницы.
Юноша уходит, а гном насмешливо фыркает, пока темная женщина пытается читать во мраке комнаты.
- Она хорошая актриса, вы бы не сумели ее поймать, будь она перед самым вашим носом. Я сам бы ее не узнал, если б она захотела, - чуть погодя, произносит гном. Искательница скептически задирает бровь:
- И если я прикажу привести ее, ты продолжишь свою игру?
- Я люблю продолжать партию, до тех пор, пока карты не будут вскрыты, - философски отвечает гном, - я не из тех, кто пасует, Искательница. Тем более с верными картами.
- Лжец, - еще раз обвиняюще произносит темная женщина и с горечью бросает принесенные документы на стол, - говори мне правду. Где теперь Защитница?
- Мы пришли к тому, с чего начали, - утомленно усмехается собеседник Искательницы и стучит по дереву кресла, в такт своим словам, - я не знаю, а если бы знал, все равно не сказал бы. Не стал бы беспокоить.
- После всего, что я открыла тебе? После всего этого!? Тебе плевать на судьбу Церкви, Магов, простых ни в чем не повинных людей и все только потому, что ты покрываешь эту разрушительницу мира…
- Полегче, - вздохнул гном, - она и правда не из тех, кто спасает ситуацию, но она не осталась бы равнодушной, если бы действительно потребовалась. Если она пропала, на это есть причина…
- Ты так оправдываешь ее, будто она - дух Справедливости воплоти… - презрительно бросает Искательница.
- Ой, нет, дорогуша, от этого Вейл далека, как Орлей от Сегерона, - почему-то звонко смеется Тетрас.
- Хватит! – кричит темная женщина и со злостью вырывает из книги на столе кинжал. В мгновенье ока лезвие оказывается у горла коротышки и блестит в тонких лучах из окошка, - я знаю, что ты врешь! Знаю, что она была твоей любовницей и…знаю, что она очень огорчиться, когда до нее дойдет известие о твоей смерти. Тогда… - глаза Искательницы страшно заблестели и Тетрас непроизвольно сглотнул, - тогда она пойдет искать убийцу своего ненаглядного гнома…
- Ты сходишь с ума тут со мной, девочка, - смело выговаривает женщине коротышка на одном дыханье, - в темноте, в своей фанатичной злобе! С чего ты вообще решила, что мы с Вейл были вместе? Я похож на ненормального, чтоб спать с самой бедовой женщиной Киркволла?
Теперь уже сглатывает Искательница, словно змея, которая передумала плеваться ядом. Неторопливо она убирает кинжал от шеи гнома, и с гадливостью глядит, как он выравнивает дыханье.
- Я слышала это из уст болтливой пиратки, - немного подумав, темная женщина в который раз отворачивается, бросает кинжал на стол и, пройдя пару шагов, прислоняется лбом к холодному камню стены, - которая была здесь до тебя. Она есть в твоей книге…
- Вот с ней я спал, - усмехнулся гном, с явной иронией, - если тебя это так волнует, я могу рассказать…
- Не надо. Я знаю уже, - категоричный взмах руки, - ее было крайне трудно заставить заткнуться. А сколько было восхищения…
- Ты видишь эту грудь? Против нее могли устоять только три женщины в Кирволле – Вейл, Авелин и рыцарь-командор. Но у второй был муж, а с третьей мы так поближе и не познакомились…
- А первая? – без надежды спрашивает темная женщина, повернувшись.
- Она больше любила высоких мужчин. И рогатых, - задумчиво улыбается Тетрас.
- Чушь, - фыркает Искательница, - я знаю, что Хоук собственноручно убила Аришока.
- Романтично, не находишь? Она, вообще-то, была не слишком склонна к романтике, но ради этого бугая…Помню, когда они впервые встретились, она несколько дней ностальгировала по лотерингскому кунари, которого держали в клетке, за то что он уничтожил голыми руками какое-то там семейство…
- Хватит! – взвизгивает Искательница, закрывая уши ладонями в перчатках. Гном в мирном жесте поднимает руки:
- Все, все...раз мы закончили, может ты отпустишь меня, о, Пытательница?
Женщина меряет гнома долгим, подозрительно долгим взглядом и спрашивает:
- Насколько хорошо ты знал Хоук? Отвечай честно.
- Я знал ее лучше, чем ее мать и семейный лекарь, Искательница, я уже говорил, - разводит руками гном, - сколько раз мне повторить, что я был ее лучшим другом?
- Был?
- Бьянка ревновала, - поясняет Тетрас с грустной улыбкой. Темная женщина начинает ходить по комнате из угла в угол, как неупокоенная тень, и, то и дело, качает сама себе головой. Гном наблюдает за ней, с молчаливым вниманием.
- Но у вас осталось много добрых воспоминаний друг о друге, много общего… - бормочет себе под нос Искательница и вдруг, будто принимает какое-то решение. Как в тумане она берет со стола оружие и не слыша, как гном упрекает ее в одержимости чужой жизнью, делает выверенный пас рукой.
Коротышка испуганно хрипит, не веря, выпучивая глаза, пытаясь вырвать из гортани инородный предмет. Алая кровь бурлит у краешков лезвия, прибившего его горло к спинке кресла. Рукоять почти касается дергающегося куска кадыка.
Темная женщина приближается и нависает над гномом, беспомощно взмахивающим руками в поисках любимого арбалета. Глаза женщины по-прежнему блестят сумасшествием, и она смеется, наслаждаясь ужасом, затухающим в глазах жертвы. Продолжая пытку, Искательница хватает кинжал и, не вырывая его из раны, двигает вправо, опять и опять, неторопливо. На лбу у нее проявляется жилка, лицо краснеет от напряжения, но она завершает свое зверство – тело гнома с судорогами умирает в кресле, голова глотает воздух у нее в руках и хрипит исступленно:
- В…йил…
- Да упокоит твою душу Создатель, - как приговор произносит Искательница, - или Камень. Ты соврал мне гном. И она поплатиться за твою ложь…
***
Хоук распахнула глаза в ужасе, и, вскочив на кровати, судорожно зашарила руками вокруг. Крик застрял у нее в горле, вместе с липким холодным комом, по всему телу катились волны мурашек. Наконец Вейл нашла, что искала – кривой посох, прислоненный к стене у постели – прижала к себе и смогла вдохнуть, проглотив то липкое в горле. Несколько минут она просто громко-громко дышала, не моргая. Ей и не нужно было – глаза застилали слезы. Когда первый шок прошел, она повернула голову вправо, боясь увидеть там самое худшее.
Ее взгляд в полумраке наткнулся на смятые простыни.
- Варрик… - жалобно протянула Вейл, трясущейся рукой касаясь ткани. Ее тело явно лихорадило, да так, что женщине почудилось, будто простыни холодные. Одернув ладонь Вейл всхлипнула, сдавленно, тихо, как будто боялась быть услышанной, а затем, протяжно и громко, так, чтоб уж никто не спал этой ночью во всем квартале, взвыла.
- Тетрас!!...
Еще несколько минут она провела в безумной истерике, прижимая к себе покрывала и колотя по подушкам кулаками, сжимаясь в жалкий комок. Затем резко села, замерев, когда на лестнице за дверью послышались поспешные шаги. С посохом в обнимку, в гнезде из простыней, так она и встретила изумленную Орану в ночной сорочке, появившуюся в дверном проеме, и полуодетого Бодана, спешащего за ней, неловко держащего в руках подсвечник, снятый со стены в гостиной.
- Монна!? Вы так кричали…
- Госпожа, что случилось?
- Где… - Вейл сначала вскрикнула, потом замолчала, боясь спросить. Ей показалось, что все, что она помнила и знала до сего момента, была лишь игрой ее воображения. И простыни она смяла во сне, и никого не должно было быть рядом, и сейчас она огорошит своих слуг воистинну странным вопросом…но тут Феддик затараторил:
- Говорил я мессиру Тетрасу: не надо было уходить без вашего ведома, ночью…вот видите, как вышло…
Как будто камень упал с плеч Хоук. Но это был камень, который лежал у подножья горы и держал готовые свалиться другие валуны. Упал он, но прикатились куда тяжелее…
- Где он?
- В «Висельнике», монна, - незамедлительно ответила Орана, но она не умела лгать. Вейл обиженно сощурилась, и как ребенок захныкала:
- Зачем!? Зачем врать, это так низко…зачем он всех заставляет врать…
- Он в саду Наместника, госпожа Вейл, - успокаивающе произнес Бодан, - он не хотел вас беспокоить, а если вы проснетесь наказал нам сослаться на таверну. Я пытался спорить с ним, но вы ведь знаете, как мессир умеет уговаривать.
- Бессовестный… - Вейл с остервенением бросила посох на пол, и, подтянув простыни к ключицам, закрыла лицо руками. Неожиданно для себя она поняла, что щеки, веки и губы у нее распухли так, будто она беспробудно пила пару дней, причем гномий эль, да к тому же, она сидит в одних простынях и вообще крайне жутком виде, перед своими слугами. Будто прочитав ее мысли, Феддик, за пределами ее видимости, прокашлялся, и стал ходить по комнате, судя по всему, зажигая свечи. Орана присела на край ложа и стала гладить хозяйку по голой спине.
- Хотите принесу вам теплого чаю, монна? – ласково спросила эльфийка.
- Рубашку, Орана, и вина, - тихо попросила Вейл, с ужасом трогая пальцами лицо. Эльфийка подала одежду хозяйке, помогла справиться с ожившими и восставшими против той рукавами, и, как ребенка, поцеловала в лоб, когда пошла в погреб.
Хоук, поджав губы следила за ней, за Боданом, за Сендалом просунувшим голову в дверной проем. Ей потихоньку становилось теплее, и не так страшно, когда свет стал озарять спальню, и младший Феддик заулыбался ей:
- Кошма-а-арики… - участливо заметил Сэндал. Вейл хрюкнула от смеха, ее обычная наигранная ненависть к гномам уступила место искренней симпатии:
- Ты как всегда прав, малыш.
- Тень окружает вас… - тихо добавил молодой гном, и Хоук непроизвольно поежилась. Как-то странно он это произнес, не ясно было, к чему.
- Поди принеси синюю книгу, сынок, - быстро сказал Бодан, отправляя Сэндала из комнаты. Тот, почесав пониже спины, потоптался у двери и вышел.
- Когда здесь спал пес, было меньше мороки, - продолжил Феддик, закончив со светом, - не приходилось успокаивать вас сказками.
- Бенни больше не будет спать здесь, - криво усмехнулась Вейл, вспоминая последние события, произошедшие с ее собакой и с ней самой. Бодан кивнул и начал было говорить что-то утешающее, но тут вернулась Орана, и нужда в этом отпала.
Вейл пристроила темную бутылку на подушку рядом с собой, эльфийка села у камина и забренчала на лютне веселый мотив, глядя, как ее хозяйка качает в руках бокал и плечи ее тихо расслабляются.
Сэндал принес «Сказки Тедаса» нескоро, но Вейл все еще не спала к тому моменту, и книга пришлась кстати. Женщина уверенно отправила Орану и гномов почивать и осталась наедине со своим большим старым фолиантом в переплете из крашенной «драконьей» кожи. Она листала страницы, задумчиво вглядываясь в прописанные до мельчайших подробностей иллюстрации, хихикала над изображением мудрого лица кунарийского Кослуна и откровенно хохотала, разглядывая сгорбленную сухую фигурку сумасшедшей старушки с подписью «Флемет. Ведьма из Диких Земель».
Она еще долго лежала в постели, якобы заснув после такого увлекательного чтения. Так долго, что добилась, наконец, тихих удаляющихся шагов заботливой служанки.
После Вейл стала собираться.
Ждать прихода Тетраса она не могла. Просто не было сил. Нужно было его увидеть, удостовериться, что сон действительно был простым кошмаром…хотя раньше Вейл никогда не видела в кошмарах незнакомых людей и столь достоверную картину. Раньше всегда были образы, пустые, забавные, порой совершенно нереальные…но в том сне Вейл как будто пребывала сама. Она узнала себя в мальчишке с документами, увидела совершенно знакомую реакцию Тетраса на себя, услышала слишком много характерных фраз, которых он бы действительно мог произнести… она не знала, почему, где и с кем он оказался в такой опасности, но оставить без внимания такой четкий образ не могла. Ощущение реальности нависало над ней, когда она наспех застегивала мантию, натягивала сапоги, кралась по лестнице…
Оно усилилось, когда Хоук проскочила мимо комнаты матери. Как ребенок, боящийся темноты или чудовищ, которые обычно там таятся, Вейл быстро-быстро пробежала мимо, и вздохнула, вцепившись в перила уже на лестнице. Оборачиваться ей не хотелось – там была такая же удручающая темнота, что обволакивала ее сон. Разница была лишь в том, что ту темноту Вейл заметила слишком поздно и теперь она всегда была там, даже очень солнечным днем.
Хоук спустилась по лестнице, как воришка, боясь быть услышанной слугами в собственном доме. После смерти матери они все опекали ее, вдвое усердней, чем раньше. А раньше тоже было не сахар, так что Вейл не желала разбудить своих нянек в такой ответственный момент. Ей бы просто не дали выйти.
Камин в гостиной еще тихо догорал и напоминал собой горло дракона, готовящегося изрыгнуть пламя. Вейл задумчиво смотрела на угольки и на коврик у каменных плит, на котором раньше спал ее пес.
Бенни больше там не спал, и хотя совсем по другим причинам, нежели Лиандра Хоук в своей постели, над ковром тоже витало темное пятно.
Вейл передернула плечами и вышла в прихожую, крадущимся, бесшумным шагом.
Самым тяжелым в побеге из собственного дома Вейл посчитала выскользывание через главную дверь. Массивная деревянная махина скрипела на весь дом, когда открывалась, и Хоук застыла перед ней в затруднении: как бы не проколоться на этом, и не попасться одержимым служкам.
В конце концов, ей не пришло в голову ничего умнее, как открывать дверь по сантиметру в минуту, потому как заклинания, способные помочь ей с этим делом, были просто не знакомы женщине. Она провозилась с проклятым засовом минут пяднадцать и пол часа потратила на открытие прохода…но когда проскользнула, от радости просто захлопнула дверь за собой.
- Демон Глупости! – хлопнула себя по лбу Вейл и припустила подальше от дома, в котором уже наверняка все вскочили с кроватей.
В темноте она пару раз наткнулась на патруль, и слыша «Доброй ночи, монна Хоук» посылала всех стражников куда-то, неразборчиво. Единственное, что они могли бы понять из ее ответов, это то, что им придется всем собраться в одном месте для каких-то малоприятных занятий… но каждый из подопечных Авелин был достаточно воспитан, и достаточно знал вышеупомянутую «монну», чтобы пропустить это мимо ушей.
Подобравшись к Садам Наместника Вейл замерла в узком переулке, расслышав впереди знакомый голос. Она осторожно, останавливаясь на каждом шагу, двигалась к изменчивым теням в свете факелов и, добравшись, наконец, смогла расслышать:
- Ребят, я же говорю вам: этот оголтелый бросился бежать туда, ну, я и полез за ним, не лишать же мне себя кошелька только потому, что болван забрался, куда не надо… - вещал Тетрас.
- Повторяю, сэр, это охраняемая территория, - отвечал ему некто строгий.
- Вот ты вроде выглядишь умным малым, а совершенно не слышишь, что я тебе говорю. У меня, украли кошелек! – голосом строгого папаши, разъяснявшего детям элементарные вещи произнес Варрик.
- Что не странно, в такой поздний час, - добавил кто-то ехидный.
- Вы ведь вроде должны охранять город от карманников… - упрекнул гном.
- Вот и мы и охраняем, сэр. Выверните ваши карманы! – первый, строгий голос, стал громче и напористей.
- Но вор-то не я! А тот мелкий рыжий с фингалом под глазом, чтоб его… - упирался Варрик.
- Если вы продолжите сопротивляться, нам придется препроводить вас в темницу, сэр. Силой, - пригрозил строгий голос.
- Для разбирательств, - снова добавил ехидный.
- Но я..
- Тетрас, друг мой, - Вейл пружинистой походкой вошла в мечущийся круг света от факелов двух стражников. Гном (у которого, к слову, кошель висел на ремне, среди других подозрительных мешочков) увидел женщину и расплылся в искренней ухмылке:
- Хоук! Ты пришла спасти меня от этих непроходимых болванов!
- Монна, - кивнул стражник со строгим голосом, он был знаком с Вейл и, по смягчившемуся выражению его лица, можно было понять, что он уже по другому смотрит на сложившуюся ситуацию. Ведь разве друзья благородной монны могут оказаться нечестивыми лгунами и грабителями?
- Мы задержали этого гнома в Садах Наместника, он утверждает, что гнался за вором, монна.
- А что он по-вашему делал? – спокойно спросила Вейл с милой улыбкой.
- Драл цветы, - подал голос тщедушный напарник строгого, тоже смутно знакомый Хоук.
- Ну, и на кой они мне? – раздраженно всплеснул руками Тетрас.
- Действительно, - вздернула брови Хоук, - не помню, чтоб Варрик питал пристрастие к собирательству. Или к цветам вообще. Господа, мне кажется, мой друг говорил вам правду, и где то в Садах прячется настоящий вор. По крайней мере, я могу поручиться, он честный гном.
- Отлично, монна. Если вы ручаетесь за мессира, мы отпустим его и пойдем обыскивать Сады, - строгий стражник явно питал к Вейл какие-то симпатии, раз так быстро согласился. Ехидный толкнул его локтем по нагруднику, но тот только нахмурился и кивнул ему идти вперед.
- Доброй ночи, монна, будьте осторожны. Ночь - не время для прогулок.
Они удалялись и вместе с ними удалялся свет от факелов. Спустя минуты две Хоук и Тетрас остались одни в проулке, и видимость создавал только слабый лунный свет, пробивавшийся сквозь облака.
- Ты смотри, мордашка, еще один поклонник. Нет, их уже, наверно, перевалило за сотню с тех пор как тебя наградили званием Защитницы… и чего ты ходишь по ночам одна? Пополняешь коллекцию сопливых обожателей, или просто ищешь приключений на свою красоту… - начал было ворчать Тетрас, на что Вейл должна была ответить чем-нибудь ехидным и вычурным, как уж повелось. Но тут Хоук удивила Варрика. Не дожидаясь, когда он закончит она в два прыжка преодолела нехилое расстояние между ними и припечатала его рот поцелуем.
Было в этом нечто испуганное и иступленное, когда женщина вцепилась гному в волосы, прижимаясь к его груди и до боли впилась губами. Тетрас совершенно не ожидал нападения, и оказавшись между стеной и любимой, как когда-то, удивленно сдался, без боя или каких-либо переговоров. Бьянка обиженно тренькнула, ударяясь о каменную плиту, но никто этого не заметил. Сильные руки гнома заученным движением нашли скрытые лазейки в мантии Вейл и через пару секунд уже ласкали нежную кожу под ней. Хоук тихо застонала, отвечая на ласки так же отзывчиво, как в первый раз, который к слову был уже года три назад. Варрик, хоть и был озадачен таким бурным проявлением чувств, но своим положением явно остался доволен. Он уже забыл, когда они вот так безотчетно, где-нибудь в совершенно неподходящем месте…
- Мордашка… - выдохнул гном в губы волшебнице, когда уже не хватало воздуха, чтоб продолжать болезненный поцелуй, - ты сьесть меня хочешь…
- Тетрас, - с какой-то непередаваемой интонацией произнесла Вейл, заставляя у него внутри чему-то сделать пару цирковых кульбитов, и волосам на затылке встать дыбом. Он очень давно уже не слышал, когда она так говорила. А если быть точным, он никогда еще не слышал от Хоук ничего подобного.
Теперь они просто стояли обнявшись, и Вейл прижималась к Варрику так, будто он не виделись лет двадцать, и все это время он был на каторге, в шахтах с драконами или на Глубинных Тропах с гарлоками. Осторожно гладя женщину по голове, гном выравнивал дыханье и пытался понять, что же случилось.
И тут Хоук зарыдала.
Тетрас чрезвычайно редко видел ее плачущей. Впервые он лицезрел ее такой, когда Хоук вусмерть пьяная заявилась в «Висельник» с новостью о том, что Карвер ушел к храмовникам. То были бессмысленные и беспощадные слезы горечи и алкоголя, тогда гном хоть и был сражен, но понимал, откуда они взялись. Потом он видел Вейл роняющую скупые, по-настоящему горькие слезы над телом матери. После она никогда не плакала, даже на похоронах или при других обстоятельствах напоминающих о Лиандре, но тогда….тогда они тоже были объяснимы.
Что же случилось сейчас такого, что Вейл плакала? Причем, похоже, трезвая, посреди улицы, у него в объятьях не стыдясь своей слабости совершенно?
- Вейл, - осторожно шепнул гном женщине на ушко, - Ве-е-ейл…ш-ш-ш…что случилось? Неужели, ты так восприняла мой арест этими господами? Так вот клянусь, монна, больше никогда в жизни я не буду врать, что бежал за воришкой, и вообще больше не полезу ночью таскать для вас цветы, раз ваша светлость так бурно презираешь ложь и воровство…
Вейл хихикнула, чего Тетрас и добивался. Она взглянула на него большими пронзительными серебристыми глазищами и, сморгнув слезы спросила:
- Цветы?
- Демоновы ферелденские вьюнки, радость моя, - поругался гном притворно и, покопавшись в карманах, достал помятые снежно-белые маленькие цветки, спрятанные в коконе из темно-зеленых стеблей и длинных листков, но все же хорошо заметные в полумгле, - предполагалось, что они будут избавлены от всей этой петрушки и будут лежать с утра у тебя под носом, но план мой потек как-то неправильно, когда я обнаружил, что все эти мелкие пакостники распускаются на ограде Садов исключительно на уровне эльфийских ушей и именно эти бесполезные представители цветковых, которые, по иронии судьбы, ты за что-то любишь, охраняют двое особо придирчивых выкормыша Авелин… ну еще и ты тут, совершенно разрушила мой гениальный план, сделав мне гораздо более стоящий подарок, тем самым убив мое тщеславное желание в эту годовщину застать тебя врасплох.
Вейл еще немножко посмеялась, утыкаясь гному в висок губами и принимая подарок. Варрик прокашлялся, крепче сжимая кольцо объятий вокруг талии женщины, и произнес осторожно:
- Объяснишь, с чего вдруг слезы?
Хоук вздохнула и еще раз поцеловала гнома, на этот раз едва касаясь дрожащими губами, отчего Тетрас совсем уж впал в замешательство.
- Во-первых, - шмыгнула носом Вейл, - это не было подарком на годовщину, о которой я в принципе забыла.
- Как? Ты? Забыла? Повод надо мной поиздеваться? – искренне изумился Варрик, улыбаясь, - а я уж думал, вместо ночного горшка ты, через шесть лет, решила придумать нечто оригинальное.
- Помолчи, - попросила Вейл с укором, - ты еще получишь свой горшок, не сомневайся. Но я…
Женщина замолчала, и гном не стал ее торопить, успокаивающе поглаживая ладонью по спине.
- Мне сегодня приснился сон, Варрик, - тихо произнесла Вейл, и передернула плечами так, что Тетрас по привычке стал растирать ей их, как от озноба, - сон, который был почти реален.
Хоук рассказала Тетрасу сон во всех подробностях, которые были слишком свежи в ее памяти, чтоб привирать. Затем они вернулись в поместье, и там гном ее успокоил, всеми действенными методами, которые обычно влияли на Хоук, когда ей надо было успокоиться.
Возмущений Бодана и Ораны они не слушали. Оба словно снова только что признались друг другу в самом важном, снова чувствовали все очень живо и ярко, как в первые месяцы после приключения с Дугалом.
Заснули они, когда уже взошло солнце, уставшие от ночных потрясений. В двенадцать в поместье Хоуков зашла Изабелла, которой видимо хотелось чем-то поделиться с Вейл или Варриком, и она, не задумываясь, как обычно, никого не спрашивая, открыла дверь в их спальню. Вид крепко спящих друзей и вполне ясная атмосфера, царившая в комнате, произвели на пиратку странное впечатление – она вместо того, чтоб загреметь всем, чем попало и разбудить парочку, вышла на цыпочках и закрыла за собой дверь, с легкой улыбкой думая о чем-то своем.
***
Гном хмуриться, огорошенный вопросом темной женщины. Затем в дверь кто-то настойчиво и тихо стучит, прерывая спор, идущий внутри на протяжении многих часов.
- Войдите, - разрешает Искательница. Яркая полоска света на миг рассекает темноту помещения, и внутрь юркает хитрая актриса в роли юного посыльного в легких доспехах. Ее взгляд скользит по лицу гнома в кресле, затем обращается к Искательнице и тут же упирается в пол:
- Д-документы, монна…
- Дай сюда! – темная женщина раздраженно выдирает из рук «молодца» бумаги и отправляет того вон взмахом руки. Актриса напряженно вздыхает, и еще раз глядит на коротышку с ясным решением. И когда взгляд ее серых глаз в очередной раз касается лица Тетраса, то уже разглажено и нет на нем и следа прежней хмурости, созданной провокацией Искательницы.
- Что… - темная женщина подносит бумаги к глазам и вдруг резко закашливается, словно от удушья. Отравленный пергамент падает у нее из рук, а в следующую секунду, прежде, чем она успевает вскрикнуть, ее накрывает волна ледяного заклинания из рук Вейл.
Затем Хоук вытаскивает из книги на столе кинжал и одним ударом перерубает блестящую шею ледяной статуи. Овеянная холодком голова с затуманенными глазами и полуоткрытым ртом скользит по диагонали вниз и, встречая пустоту, падает, грозя раскрыть убийство. У самого пола ее ловко ловит Тетрас и аккуратно ставит на пол.
- Она хорошая актриса, вы бы не сумели ее поймать, будь она перед самым вашим носом. Я сам бы ее не узнал, если б она захотела… - произносит гном, поднимаясь и забирая со стола книгу.
Неизвестно слышит ли его еще Искательница, но темнота в комнате постепенно развеивается…
***
- Варрик! – Хоук вскочила на кровати, неожиданно, будто специально, подумал гном, глядя, как рассыпается узор из вьюнков, который он тут кропотливо выкладывал последние минут пятнадцать.
- Подштанники Андрасте, женщина, выпей сонных капель, - буркнул гном и с размаху запустил в одухотворенную мордашку волшебницы подушкой. Слушая ее придавленную ругань и посмеиваясь, он стал собирать раскиданные повсюду белые венчики. Их легко найти, хоть они и крохотные. Даже в полумраке они выделяются своими светлыми треугольниками.
Предупреждения: вероятно, смерть персонажей, хотя автор не уверен что это действительно случилось. Бггг
Да, еще в отрывках изменяются времена глаголов, как бы показывая, что вот это происходит в конкретный период времени, а вот это....неееет.
читать дальше
Женщина в черных доспехах с холодным лицом и презрительным акцентом отворачивается к стене и задумчиво обхватывает тонкими пальцами свой резкий подбородок. Рядом на столе лежит проткнутая кинжалом книга, раскрытая на последних страницах. А позади, в лучах лунного света, пробивающегося сквозь крохотное оконце под потолком, сидит устало ухмыляющийся гном, давно небритый, слабо водящий руками по подлокотникам своего кресла, будто бы ищущий, за что ухватиться.
- Что-то еще тебе рассказать, Искательница? – надтреснутым голосом спрашивает коротышка.
Темная женщина, да, именно темная, а не облаченная в мрачный металл, смотрит через плечо. На лоб падают короткие волосы, того же цвета, что и собирающаяся вокруг нее темнота, она взъерошивает их и медленно разворачивается к гному.
- Я достаточно слушала твоего вранья, - проговаривает она с характерным орлейским говором, - спрашивать тебя дальше не имеет смысла, ведь ты все равно ничего мне не выдашь.
- Ну, почему же? Ты читала книгу, ты слушала того, кто ее создал…я рассказал тебе, как все было, не приукрашивая… что еще…
- Я не могу поверить в ту Хоук, которую ты мне представил, - пресекает гнома женщина и разрезает воздух рукой, для усиления своих слов, - Защитница Киркволла, всеобщая спасительница, благородная леди… я знаю, что ты лжешь, даже в том, как она выглядит!
- И как же она выглядит по-твоему? Что, грудь-колесом? Широченная челюсть? Кулак размером с мою голову? Три ноги? Драконий хвост? Что, Искательница?.. – скучающе вопрошает коротышка, подперев голову рукой.
Темная женщина сужает глаза и ударяет кулаком по столу. Книга на нем подпрыгивает в воздух.
- Она не похожа на Андрасте. Она не идеал красоты! Я слышала, помимо тебя было много свидетелей, видевших Защитницу…
- И все они, по-твоему, говорили правду, желая похвастаться своим с ней знакомством, - саркастически закончил гном, - она была такой, какой я тебе описал.
- Она была смешной, как мальчишка, бессовестный лжец! – еще один удар кулаком по столу, и темная перчатка ложиться на холодное лицо, искаженное гримасой ненависти, - я не верю, что спорю об этом с таким шутом, как ты…
- Высокая, стройная, блондинка с тонким станом, ярко-зелеными глазами и фамильным посохом висящим за плечом, - упрямо повторяет цитату из книги коротышка, на лице его лезет тень. Женщина в доспехах нервно хмыкает, снова отворачиваясь.
- Такой я ее помню, Искательница. Неужели она позволила бы мне перекроить свою внешность, даже на бумаге?
- Ты можешь внушить это всей стране и даже самому себе, но только не мне, Тетрас, - рычит темная женщина во мрак и оборачивается, сверкая молниями из глаз, - если я скажу, что мы ее нашли, ты продолжишь лгать? Даже встретившись с ней? Будешь?
Мгновенье гном хмуриться. Затем в дверь, спрятанную где-то в полумраке комнаты, кто-то стучит и прерывает их чрезвычайно долгий спор.
- Войдите, - разрешает темная женщина. Яркая полоска света на миг рассекает темноту помещения, и внутрь юркает худой темноволосый паренек в легких доспехах. Его взгляд скользит по лицу гнома в кресле, затем обращается к Искательнице и тут же упирается в пол:
- Д-документы, монна…
- Дай сюда! – женщина раздраженно выдирает из рук молодца бумаги и отправляет того вон взмахом руки. Тот громко вздыхает от радости, и еще раз глядит на коротышку, с интересом и страхом. И, когда взгляд его серых глаз в очередной раз касается лица Тетраса, то - уже разглажено, и нет на нем и следа прежней хмурости, созданной провокацией Искательницы.
Юноша уходит, а гном насмешливо фыркает, пока темная женщина пытается читать во мраке комнаты.
- Она хорошая актриса, вы бы не сумели ее поймать, будь она перед самым вашим носом. Я сам бы ее не узнал, если б она захотела, - чуть погодя, произносит гном. Искательница скептически задирает бровь:
- И если я прикажу привести ее, ты продолжишь свою игру?
- Я люблю продолжать партию, до тех пор, пока карты не будут вскрыты, - философски отвечает гном, - я не из тех, кто пасует, Искательница. Тем более с верными картами.
- Лжец, - еще раз обвиняюще произносит темная женщина и с горечью бросает принесенные документы на стол, - говори мне правду. Где теперь Защитница?
- Мы пришли к тому, с чего начали, - утомленно усмехается собеседник Искательницы и стучит по дереву кресла, в такт своим словам, - я не знаю, а если бы знал, все равно не сказал бы. Не стал бы беспокоить.
- После всего, что я открыла тебе? После всего этого!? Тебе плевать на судьбу Церкви, Магов, простых ни в чем не повинных людей и все только потому, что ты покрываешь эту разрушительницу мира…
- Полегче, - вздохнул гном, - она и правда не из тех, кто спасает ситуацию, но она не осталась бы равнодушной, если бы действительно потребовалась. Если она пропала, на это есть причина…
- Ты так оправдываешь ее, будто она - дух Справедливости воплоти… - презрительно бросает Искательница.
- Ой, нет, дорогуша, от этого Вейл далека, как Орлей от Сегерона, - почему-то звонко смеется Тетрас.
- Хватит! – кричит темная женщина и со злостью вырывает из книги на столе кинжал. В мгновенье ока лезвие оказывается у горла коротышки и блестит в тонких лучах из окошка, - я знаю, что ты врешь! Знаю, что она была твоей любовницей и…знаю, что она очень огорчиться, когда до нее дойдет известие о твоей смерти. Тогда… - глаза Искательницы страшно заблестели и Тетрас непроизвольно сглотнул, - тогда она пойдет искать убийцу своего ненаглядного гнома…
- Ты сходишь с ума тут со мной, девочка, - смело выговаривает женщине коротышка на одном дыханье, - в темноте, в своей фанатичной злобе! С чего ты вообще решила, что мы с Вейл были вместе? Я похож на ненормального, чтоб спать с самой бедовой женщиной Киркволла?
Теперь уже сглатывает Искательница, словно змея, которая передумала плеваться ядом. Неторопливо она убирает кинжал от шеи гнома, и с гадливостью глядит, как он выравнивает дыханье.
- Я слышала это из уст болтливой пиратки, - немного подумав, темная женщина в который раз отворачивается, бросает кинжал на стол и, пройдя пару шагов, прислоняется лбом к холодному камню стены, - которая была здесь до тебя. Она есть в твоей книге…
- Вот с ней я спал, - усмехнулся гном, с явной иронией, - если тебя это так волнует, я могу рассказать…
- Не надо. Я знаю уже, - категоричный взмах руки, - ее было крайне трудно заставить заткнуться. А сколько было восхищения…
- Ты видишь эту грудь? Против нее могли устоять только три женщины в Кирволле – Вейл, Авелин и рыцарь-командор. Но у второй был муж, а с третьей мы так поближе и не познакомились…
- А первая? – без надежды спрашивает темная женщина, повернувшись.
- Она больше любила высоких мужчин. И рогатых, - задумчиво улыбается Тетрас.
- Чушь, - фыркает Искательница, - я знаю, что Хоук собственноручно убила Аришока.
- Романтично, не находишь? Она, вообще-то, была не слишком склонна к романтике, но ради этого бугая…Помню, когда они впервые встретились, она несколько дней ностальгировала по лотерингскому кунари, которого держали в клетке, за то что он уничтожил голыми руками какое-то там семейство…
- Хватит! – взвизгивает Искательница, закрывая уши ладонями в перчатках. Гном в мирном жесте поднимает руки:
- Все, все...раз мы закончили, может ты отпустишь меня, о, Пытательница?
Женщина меряет гнома долгим, подозрительно долгим взглядом и спрашивает:
- Насколько хорошо ты знал Хоук? Отвечай честно.
- Я знал ее лучше, чем ее мать и семейный лекарь, Искательница, я уже говорил, - разводит руками гном, - сколько раз мне повторить, что я был ее лучшим другом?
- Был?
- Бьянка ревновала, - поясняет Тетрас с грустной улыбкой. Темная женщина начинает ходить по комнате из угла в угол, как неупокоенная тень, и, то и дело, качает сама себе головой. Гном наблюдает за ней, с молчаливым вниманием.
- Но у вас осталось много добрых воспоминаний друг о друге, много общего… - бормочет себе под нос Искательница и вдруг, будто принимает какое-то решение. Как в тумане она берет со стола оружие и не слыша, как гном упрекает ее в одержимости чужой жизнью, делает выверенный пас рукой.
Коротышка испуганно хрипит, не веря, выпучивая глаза, пытаясь вырвать из гортани инородный предмет. Алая кровь бурлит у краешков лезвия, прибившего его горло к спинке кресла. Рукоять почти касается дергающегося куска кадыка.
Темная женщина приближается и нависает над гномом, беспомощно взмахивающим руками в поисках любимого арбалета. Глаза женщины по-прежнему блестят сумасшествием, и она смеется, наслаждаясь ужасом, затухающим в глазах жертвы. Продолжая пытку, Искательница хватает кинжал и, не вырывая его из раны, двигает вправо, опять и опять, неторопливо. На лбу у нее проявляется жилка, лицо краснеет от напряжения, но она завершает свое зверство – тело гнома с судорогами умирает в кресле, голова глотает воздух у нее в руках и хрипит исступленно:
- В…йил…
- Да упокоит твою душу Создатель, - как приговор произносит Искательница, - или Камень. Ты соврал мне гном. И она поплатиться за твою ложь…
***
Хоук распахнула глаза в ужасе, и, вскочив на кровати, судорожно зашарила руками вокруг. Крик застрял у нее в горле, вместе с липким холодным комом, по всему телу катились волны мурашек. Наконец Вейл нашла, что искала – кривой посох, прислоненный к стене у постели – прижала к себе и смогла вдохнуть, проглотив то липкое в горле. Несколько минут она просто громко-громко дышала, не моргая. Ей и не нужно было – глаза застилали слезы. Когда первый шок прошел, она повернула голову вправо, боясь увидеть там самое худшее.
Ее взгляд в полумраке наткнулся на смятые простыни.
- Варрик… - жалобно протянула Вейл, трясущейся рукой касаясь ткани. Ее тело явно лихорадило, да так, что женщине почудилось, будто простыни холодные. Одернув ладонь Вейл всхлипнула, сдавленно, тихо, как будто боялась быть услышанной, а затем, протяжно и громко, так, чтоб уж никто не спал этой ночью во всем квартале, взвыла.
- Тетрас!!...
Еще несколько минут она провела в безумной истерике, прижимая к себе покрывала и колотя по подушкам кулаками, сжимаясь в жалкий комок. Затем резко села, замерев, когда на лестнице за дверью послышались поспешные шаги. С посохом в обнимку, в гнезде из простыней, так она и встретила изумленную Орану в ночной сорочке, появившуюся в дверном проеме, и полуодетого Бодана, спешащего за ней, неловко держащего в руках подсвечник, снятый со стены в гостиной.
- Монна!? Вы так кричали…
- Госпожа, что случилось?
- Где… - Вейл сначала вскрикнула, потом замолчала, боясь спросить. Ей показалось, что все, что она помнила и знала до сего момента, была лишь игрой ее воображения. И простыни она смяла во сне, и никого не должно было быть рядом, и сейчас она огорошит своих слуг воистинну странным вопросом…но тут Феддик затараторил:
- Говорил я мессиру Тетрасу: не надо было уходить без вашего ведома, ночью…вот видите, как вышло…
Как будто камень упал с плеч Хоук. Но это был камень, который лежал у подножья горы и держал готовые свалиться другие валуны. Упал он, но прикатились куда тяжелее…
- Где он?
- В «Висельнике», монна, - незамедлительно ответила Орана, но она не умела лгать. Вейл обиженно сощурилась, и как ребенок захныкала:
- Зачем!? Зачем врать, это так низко…зачем он всех заставляет врать…
- Он в саду Наместника, госпожа Вейл, - успокаивающе произнес Бодан, - он не хотел вас беспокоить, а если вы проснетесь наказал нам сослаться на таверну. Я пытался спорить с ним, но вы ведь знаете, как мессир умеет уговаривать.
- Бессовестный… - Вейл с остервенением бросила посох на пол, и, подтянув простыни к ключицам, закрыла лицо руками. Неожиданно для себя она поняла, что щеки, веки и губы у нее распухли так, будто она беспробудно пила пару дней, причем гномий эль, да к тому же, она сидит в одних простынях и вообще крайне жутком виде, перед своими слугами. Будто прочитав ее мысли, Феддик, за пределами ее видимости, прокашлялся, и стал ходить по комнате, судя по всему, зажигая свечи. Орана присела на край ложа и стала гладить хозяйку по голой спине.
- Хотите принесу вам теплого чаю, монна? – ласково спросила эльфийка.
- Рубашку, Орана, и вина, - тихо попросила Вейл, с ужасом трогая пальцами лицо. Эльфийка подала одежду хозяйке, помогла справиться с ожившими и восставшими против той рукавами, и, как ребенка, поцеловала в лоб, когда пошла в погреб.
Хоук, поджав губы следила за ней, за Боданом, за Сендалом просунувшим голову в дверной проем. Ей потихоньку становилось теплее, и не так страшно, когда свет стал озарять спальню, и младший Феддик заулыбался ей:
- Кошма-а-арики… - участливо заметил Сэндал. Вейл хрюкнула от смеха, ее обычная наигранная ненависть к гномам уступила место искренней симпатии:
- Ты как всегда прав, малыш.
- Тень окружает вас… - тихо добавил молодой гном, и Хоук непроизвольно поежилась. Как-то странно он это произнес, не ясно было, к чему.
- Поди принеси синюю книгу, сынок, - быстро сказал Бодан, отправляя Сэндала из комнаты. Тот, почесав пониже спины, потоптался у двери и вышел.
- Когда здесь спал пес, было меньше мороки, - продолжил Феддик, закончив со светом, - не приходилось успокаивать вас сказками.
- Бенни больше не будет спать здесь, - криво усмехнулась Вейл, вспоминая последние события, произошедшие с ее собакой и с ней самой. Бодан кивнул и начал было говорить что-то утешающее, но тут вернулась Орана, и нужда в этом отпала.
Вейл пристроила темную бутылку на подушку рядом с собой, эльфийка села у камина и забренчала на лютне веселый мотив, глядя, как ее хозяйка качает в руках бокал и плечи ее тихо расслабляются.
Сэндал принес «Сказки Тедаса» нескоро, но Вейл все еще не спала к тому моменту, и книга пришлась кстати. Женщина уверенно отправила Орану и гномов почивать и осталась наедине со своим большим старым фолиантом в переплете из крашенной «драконьей» кожи. Она листала страницы, задумчиво вглядываясь в прописанные до мельчайших подробностей иллюстрации, хихикала над изображением мудрого лица кунарийского Кослуна и откровенно хохотала, разглядывая сгорбленную сухую фигурку сумасшедшей старушки с подписью «Флемет. Ведьма из Диких Земель».
Она еще долго лежала в постели, якобы заснув после такого увлекательного чтения. Так долго, что добилась, наконец, тихих удаляющихся шагов заботливой служанки.
После Вейл стала собираться.
Ждать прихода Тетраса она не могла. Просто не было сил. Нужно было его увидеть, удостовериться, что сон действительно был простым кошмаром…хотя раньше Вейл никогда не видела в кошмарах незнакомых людей и столь достоверную картину. Раньше всегда были образы, пустые, забавные, порой совершенно нереальные…но в том сне Вейл как будто пребывала сама. Она узнала себя в мальчишке с документами, увидела совершенно знакомую реакцию Тетраса на себя, услышала слишком много характерных фраз, которых он бы действительно мог произнести… она не знала, почему, где и с кем он оказался в такой опасности, но оставить без внимания такой четкий образ не могла. Ощущение реальности нависало над ней, когда она наспех застегивала мантию, натягивала сапоги, кралась по лестнице…
Оно усилилось, когда Хоук проскочила мимо комнаты матери. Как ребенок, боящийся темноты или чудовищ, которые обычно там таятся, Вейл быстро-быстро пробежала мимо, и вздохнула, вцепившись в перила уже на лестнице. Оборачиваться ей не хотелось – там была такая же удручающая темнота, что обволакивала ее сон. Разница была лишь в том, что ту темноту Вейл заметила слишком поздно и теперь она всегда была там, даже очень солнечным днем.
Хоук спустилась по лестнице, как воришка, боясь быть услышанной слугами в собственном доме. После смерти матери они все опекали ее, вдвое усердней, чем раньше. А раньше тоже было не сахар, так что Вейл не желала разбудить своих нянек в такой ответственный момент. Ей бы просто не дали выйти.
Камин в гостиной еще тихо догорал и напоминал собой горло дракона, готовящегося изрыгнуть пламя. Вейл задумчиво смотрела на угольки и на коврик у каменных плит, на котором раньше спал ее пес.
Бенни больше там не спал, и хотя совсем по другим причинам, нежели Лиандра Хоук в своей постели, над ковром тоже витало темное пятно.
Вейл передернула плечами и вышла в прихожую, крадущимся, бесшумным шагом.
Самым тяжелым в побеге из собственного дома Вейл посчитала выскользывание через главную дверь. Массивная деревянная махина скрипела на весь дом, когда открывалась, и Хоук застыла перед ней в затруднении: как бы не проколоться на этом, и не попасться одержимым служкам.
В конце концов, ей не пришло в голову ничего умнее, как открывать дверь по сантиметру в минуту, потому как заклинания, способные помочь ей с этим делом, были просто не знакомы женщине. Она провозилась с проклятым засовом минут пяднадцать и пол часа потратила на открытие прохода…но когда проскользнула, от радости просто захлопнула дверь за собой.
- Демон Глупости! – хлопнула себя по лбу Вейл и припустила подальше от дома, в котором уже наверняка все вскочили с кроватей.
В темноте она пару раз наткнулась на патруль, и слыша «Доброй ночи, монна Хоук» посылала всех стражников куда-то, неразборчиво. Единственное, что они могли бы понять из ее ответов, это то, что им придется всем собраться в одном месте для каких-то малоприятных занятий… но каждый из подопечных Авелин был достаточно воспитан, и достаточно знал вышеупомянутую «монну», чтобы пропустить это мимо ушей.
Подобравшись к Садам Наместника Вейл замерла в узком переулке, расслышав впереди знакомый голос. Она осторожно, останавливаясь на каждом шагу, двигалась к изменчивым теням в свете факелов и, добравшись, наконец, смогла расслышать:
- Ребят, я же говорю вам: этот оголтелый бросился бежать туда, ну, я и полез за ним, не лишать же мне себя кошелька только потому, что болван забрался, куда не надо… - вещал Тетрас.
- Повторяю, сэр, это охраняемая территория, - отвечал ему некто строгий.
- Вот ты вроде выглядишь умным малым, а совершенно не слышишь, что я тебе говорю. У меня, украли кошелек! – голосом строгого папаши, разъяснявшего детям элементарные вещи произнес Варрик.
- Что не странно, в такой поздний час, - добавил кто-то ехидный.
- Вы ведь вроде должны охранять город от карманников… - упрекнул гном.
- Вот и мы и охраняем, сэр. Выверните ваши карманы! – первый, строгий голос, стал громче и напористей.
- Но вор-то не я! А тот мелкий рыжий с фингалом под глазом, чтоб его… - упирался Варрик.
- Если вы продолжите сопротивляться, нам придется препроводить вас в темницу, сэр. Силой, - пригрозил строгий голос.
- Для разбирательств, - снова добавил ехидный.
- Но я..
- Тетрас, друг мой, - Вейл пружинистой походкой вошла в мечущийся круг света от факелов двух стражников. Гном (у которого, к слову, кошель висел на ремне, среди других подозрительных мешочков) увидел женщину и расплылся в искренней ухмылке:
- Хоук! Ты пришла спасти меня от этих непроходимых болванов!
- Монна, - кивнул стражник со строгим голосом, он был знаком с Вейл и, по смягчившемуся выражению его лица, можно было понять, что он уже по другому смотрит на сложившуюся ситуацию. Ведь разве друзья благородной монны могут оказаться нечестивыми лгунами и грабителями?
- Мы задержали этого гнома в Садах Наместника, он утверждает, что гнался за вором, монна.
- А что он по-вашему делал? – спокойно спросила Вейл с милой улыбкой.
- Драл цветы, - подал голос тщедушный напарник строгого, тоже смутно знакомый Хоук.
- Ну, и на кой они мне? – раздраженно всплеснул руками Тетрас.
- Действительно, - вздернула брови Хоук, - не помню, чтоб Варрик питал пристрастие к собирательству. Или к цветам вообще. Господа, мне кажется, мой друг говорил вам правду, и где то в Садах прячется настоящий вор. По крайней мере, я могу поручиться, он честный гном.
- Отлично, монна. Если вы ручаетесь за мессира, мы отпустим его и пойдем обыскивать Сады, - строгий стражник явно питал к Вейл какие-то симпатии, раз так быстро согласился. Ехидный толкнул его локтем по нагруднику, но тот только нахмурился и кивнул ему идти вперед.
- Доброй ночи, монна, будьте осторожны. Ночь - не время для прогулок.
Они удалялись и вместе с ними удалялся свет от факелов. Спустя минуты две Хоук и Тетрас остались одни в проулке, и видимость создавал только слабый лунный свет, пробивавшийся сквозь облака.
- Ты смотри, мордашка, еще один поклонник. Нет, их уже, наверно, перевалило за сотню с тех пор как тебя наградили званием Защитницы… и чего ты ходишь по ночам одна? Пополняешь коллекцию сопливых обожателей, или просто ищешь приключений на свою красоту… - начал было ворчать Тетрас, на что Вейл должна была ответить чем-нибудь ехидным и вычурным, как уж повелось. Но тут Хоук удивила Варрика. Не дожидаясь, когда он закончит она в два прыжка преодолела нехилое расстояние между ними и припечатала его рот поцелуем.
Было в этом нечто испуганное и иступленное, когда женщина вцепилась гному в волосы, прижимаясь к его груди и до боли впилась губами. Тетрас совершенно не ожидал нападения, и оказавшись между стеной и любимой, как когда-то, удивленно сдался, без боя или каких-либо переговоров. Бьянка обиженно тренькнула, ударяясь о каменную плиту, но никто этого не заметил. Сильные руки гнома заученным движением нашли скрытые лазейки в мантии Вейл и через пару секунд уже ласкали нежную кожу под ней. Хоук тихо застонала, отвечая на ласки так же отзывчиво, как в первый раз, который к слову был уже года три назад. Варрик, хоть и был озадачен таким бурным проявлением чувств, но своим положением явно остался доволен. Он уже забыл, когда они вот так безотчетно, где-нибудь в совершенно неподходящем месте…
- Мордашка… - выдохнул гном в губы волшебнице, когда уже не хватало воздуха, чтоб продолжать болезненный поцелуй, - ты сьесть меня хочешь…
- Тетрас, - с какой-то непередаваемой интонацией произнесла Вейл, заставляя у него внутри чему-то сделать пару цирковых кульбитов, и волосам на затылке встать дыбом. Он очень давно уже не слышал, когда она так говорила. А если быть точным, он никогда еще не слышал от Хоук ничего подобного.
Теперь они просто стояли обнявшись, и Вейл прижималась к Варрику так, будто он не виделись лет двадцать, и все это время он был на каторге, в шахтах с драконами или на Глубинных Тропах с гарлоками. Осторожно гладя женщину по голове, гном выравнивал дыханье и пытался понять, что же случилось.
И тут Хоук зарыдала.
Тетрас чрезвычайно редко видел ее плачущей. Впервые он лицезрел ее такой, когда Хоук вусмерть пьяная заявилась в «Висельник» с новостью о том, что Карвер ушел к храмовникам. То были бессмысленные и беспощадные слезы горечи и алкоголя, тогда гном хоть и был сражен, но понимал, откуда они взялись. Потом он видел Вейл роняющую скупые, по-настоящему горькие слезы над телом матери. После она никогда не плакала, даже на похоронах или при других обстоятельствах напоминающих о Лиандре, но тогда….тогда они тоже были объяснимы.
Что же случилось сейчас такого, что Вейл плакала? Причем, похоже, трезвая, посреди улицы, у него в объятьях не стыдясь своей слабости совершенно?
- Вейл, - осторожно шепнул гном женщине на ушко, - Ве-е-ейл…ш-ш-ш…что случилось? Неужели, ты так восприняла мой арест этими господами? Так вот клянусь, монна, больше никогда в жизни я не буду врать, что бежал за воришкой, и вообще больше не полезу ночью таскать для вас цветы, раз ваша светлость так бурно презираешь ложь и воровство…
Вейл хихикнула, чего Тетрас и добивался. Она взглянула на него большими пронзительными серебристыми глазищами и, сморгнув слезы спросила:
- Цветы?
- Демоновы ферелденские вьюнки, радость моя, - поругался гном притворно и, покопавшись в карманах, достал помятые снежно-белые маленькие цветки, спрятанные в коконе из темно-зеленых стеблей и длинных листков, но все же хорошо заметные в полумгле, - предполагалось, что они будут избавлены от всей этой петрушки и будут лежать с утра у тебя под носом, но план мой потек как-то неправильно, когда я обнаружил, что все эти мелкие пакостники распускаются на ограде Садов исключительно на уровне эльфийских ушей и именно эти бесполезные представители цветковых, которые, по иронии судьбы, ты за что-то любишь, охраняют двое особо придирчивых выкормыша Авелин… ну еще и ты тут, совершенно разрушила мой гениальный план, сделав мне гораздо более стоящий подарок, тем самым убив мое тщеславное желание в эту годовщину застать тебя врасплох.
Вейл еще немножко посмеялась, утыкаясь гному в висок губами и принимая подарок. Варрик прокашлялся, крепче сжимая кольцо объятий вокруг талии женщины, и произнес осторожно:
- Объяснишь, с чего вдруг слезы?
Хоук вздохнула и еще раз поцеловала гнома, на этот раз едва касаясь дрожащими губами, отчего Тетрас совсем уж впал в замешательство.
- Во-первых, - шмыгнула носом Вейл, - это не было подарком на годовщину, о которой я в принципе забыла.
- Как? Ты? Забыла? Повод надо мной поиздеваться? – искренне изумился Варрик, улыбаясь, - а я уж думал, вместо ночного горшка ты, через шесть лет, решила придумать нечто оригинальное.
- Помолчи, - попросила Вейл с укором, - ты еще получишь свой горшок, не сомневайся. Но я…
Женщина замолчала, и гном не стал ее торопить, успокаивающе поглаживая ладонью по спине.
- Мне сегодня приснился сон, Варрик, - тихо произнесла Вейл, и передернула плечами так, что Тетрас по привычке стал растирать ей их, как от озноба, - сон, который был почти реален.
Хоук рассказала Тетрасу сон во всех подробностях, которые были слишком свежи в ее памяти, чтоб привирать. Затем они вернулись в поместье, и там гном ее успокоил, всеми действенными методами, которые обычно влияли на Хоук, когда ей надо было успокоиться.
Возмущений Бодана и Ораны они не слушали. Оба словно снова только что признались друг другу в самом важном, снова чувствовали все очень живо и ярко, как в первые месяцы после приключения с Дугалом.
Заснули они, когда уже взошло солнце, уставшие от ночных потрясений. В двенадцать в поместье Хоуков зашла Изабелла, которой видимо хотелось чем-то поделиться с Вейл или Варриком, и она, не задумываясь, как обычно, никого не спрашивая, открыла дверь в их спальню. Вид крепко спящих друзей и вполне ясная атмосфера, царившая в комнате, произвели на пиратку странное впечатление – она вместо того, чтоб загреметь всем, чем попало и разбудить парочку, вышла на цыпочках и закрыла за собой дверь, с легкой улыбкой думая о чем-то своем.
***
Гном хмуриться, огорошенный вопросом темной женщины. Затем в дверь кто-то настойчиво и тихо стучит, прерывая спор, идущий внутри на протяжении многих часов.
- Войдите, - разрешает Искательница. Яркая полоска света на миг рассекает темноту помещения, и внутрь юркает хитрая актриса в роли юного посыльного в легких доспехах. Ее взгляд скользит по лицу гнома в кресле, затем обращается к Искательнице и тут же упирается в пол:
- Д-документы, монна…
- Дай сюда! – темная женщина раздраженно выдирает из рук «молодца» бумаги и отправляет того вон взмахом руки. Актриса напряженно вздыхает, и еще раз глядит на коротышку с ясным решением. И когда взгляд ее серых глаз в очередной раз касается лица Тетраса, то уже разглажено и нет на нем и следа прежней хмурости, созданной провокацией Искательницы.
- Что… - темная женщина подносит бумаги к глазам и вдруг резко закашливается, словно от удушья. Отравленный пергамент падает у нее из рук, а в следующую секунду, прежде, чем она успевает вскрикнуть, ее накрывает волна ледяного заклинания из рук Вейл.
Затем Хоук вытаскивает из книги на столе кинжал и одним ударом перерубает блестящую шею ледяной статуи. Овеянная холодком голова с затуманенными глазами и полуоткрытым ртом скользит по диагонали вниз и, встречая пустоту, падает, грозя раскрыть убийство. У самого пола ее ловко ловит Тетрас и аккуратно ставит на пол.
- Она хорошая актриса, вы бы не сумели ее поймать, будь она перед самым вашим носом. Я сам бы ее не узнал, если б она захотела… - произносит гном, поднимаясь и забирая со стола книгу.
Неизвестно слышит ли его еще Искательница, но темнота в комнате постепенно развеивается…
***
- Варрик! – Хоук вскочила на кровати, неожиданно, будто специально, подумал гном, глядя, как рассыпается узор из вьюнков, который он тут кропотливо выкладывал последние минут пятнадцать.
- Подштанники Андрасте, женщина, выпей сонных капель, - буркнул гном и с размаху запустил в одухотворенную мордашку волшебницы подушкой. Слушая ее придавленную ругань и посмеиваясь, он стал собирать раскиданные повсюду белые венчики. Их легко найти, хоть они и крохотные. Даже в полумраке они выделяются своими светлыми треугольниками.
@темы: фэнтези, АУ, рассказы, глупости, ГНОМЫ, миссинг сцен, Dragon Age, записки сумасшедшего, романс